ОСАДА "ГАЗПРОМА"

Нет никаких сомнений в том, что атака на Газпром мотивирована целым рядом факторов, среди которых нет недостатка и в политических. Но в природе не существует одномерных явлений. Для того чтобы понять если не все, то, по крайней мере, основные причины «нападения на Газпром», необходимо проанализировать целый ряд экономических и политических событий, предшествовавших беспрецедентным действиям Еврокомиссии.

28 сентября с. г. антимонопольные органы Европейской Комиссии провели обыски в офисах 20 компаний в Центральной и Западной Европе. Эта акция коснулась «дочек» и партнеров Газпрома в Германии, Австрии, Чехии, Балтийских республиках и Польше. Среди обысканных и немецкие гиганты Е.ON и RWE, польский государственный концерн PGNiG и EuRoPolGaz. Последнему принадлежит система транзитных газопроводов Ямал-Европа на территории Польши.

Над евробюрократией можно подшучивать, но недооценивать ее нельзя. Инспекторы Еврокомиссии подошли к делу со всей серьезностью. На время обысков были заблокированы мобильные телефоны всех сотрудников, скопировано содержимое жестких дисков компьютеров и вся документация на бумажных носителях. Брюссельский пресс-релиз был краток и расплывчат: «Комиссия расследует возможную практику нарушения свободы конкуренции в поставках газа в страны-члены ЕС в Центральной и Восточной Европе».

Санкции за нарушение антимонопольного законодательства в Евросоюзе совсем не шуточные. В 2002 году антимонопольный комитет ЕС объявил, что налагает штраф в размере 478 млн. евро на строительные компании — французскую Lafarge SA, немецкую Knauf GmbH, бельгийскую Gyproc и британскую BPB Plc — за участие в картельном сговоре.

В 2003 году антимонопольные власти Германии оштрафовали цементные компании — французскую Lafarge, швейцарскую Holcim, немецкие HeidelbergCement, Dyckerhoff, Schwenk Zement и Readymix АG — на 660 млн. евро по обвинению в сговоре об объемах производства.

В 2004 году Еврокомиссия взыскала с американского производителя программного обеспечения Microsoft 497 млн. евро, также предписав компании продавать операционную систему Windows без предустановленного проигрывателя медиафайлов.

В 2008 году антимонопольная комиссия ЕС оштрафовала Microsoft на 899 млн. евро. В том же году Еврокомиссия приговорила четыре стекольные компании — японскую Asahi, британскую Pilkington, французскую Saint-Gobain и бельгийскую Soliver — к штрафу в размере 1,3 млрд. евро за картельный сговор.

В 2009 году Еврокомиссия оштрафовала американского производителя процессоров Intel на 1,06 млрд. евро за препятствование свободной конкуренции и выставила штраф в размере 1,106 млрд. евроэнергетическим компаниям — немецкой E.ON Ruhrgas и французской GDF Suez.

В 2010 году Еврокомиссия наложила на индийско-люксембургскую металлургическую компанию ArcelorMittal и еще 16 компаний штраф в 518 млн. евро.

Суммы штрафов вполне серьезные, даже для такого гиганта как Газпром. В соответствии с новым европейским антимонопольным законодательством размер штрафа определяется в процентах от выручки компании, т. е. от оборота. По мнению многочисленных европейских экспертов, обвинения Газпрома в монополизме не так уж бесспорны с точки зрения права. Дело в том, что большая часть контрактов на поставку газа в Европу подписаны задолго до принятия нового европейского законодательства, и какими законодательными актами сегодня должны руководствоваться поставщики и покупатели газа на Старом Континенте, вопрос, дипломатично выражаясь, дискуссионный.

Детали этих старых договоров до сего времени были недоступны для Европейской Комиссии. Известны примеры, когда правительства стран-покупателей российского газа отказывали ЕК в праве ознакомиться с документами на эту тему. В прошлом году такая история приключилась, например, в Польше. Посетившему эту страну еврокомиссару по вопросам энергетики Гюнтеру Этингеру польское правительство заявило, что цены, по которым поляки закупают российский газ, являются коммерческой тайной, и господин Этингер вынужден был уехать ни с чем. Теперь же в результате обысков Еврокомиссия получит информацию обо всех обстоятельствах газовых сделок.

Независимые эксперты считают нынешнее давление на «Газпром» беспрецедентным. Директор департамента компании «2К Аудит — Деловые консультации / Morison International» Александр Шток считает, что подобная операция могла быть санкционирована Еврокомиссией на основе третьего энергопакета ЕС, который серьезно ужесточает антимонопольное законодательство на территории ЕС.

Нет никаких сомнений в том, что атака на Газпром мотивирована целым рядом факторов, среди которых нет недостатка и в политических. Но в природе не существует одномерных явлений. Для того чтобы понять если не все, то, по крайней мере, основные причины «нападения на Газпром», необходимо проанализировать целый ряд экономических и политических событий, предшествовавших беспрецедентным действиям Еврокомиссии.

Фукусима, Газпром и квадратура круга

Последствия аварии на атомной электростанции в японской Фукусиме оказались гораздо более глобальными, чем можно было ожидать. Жертвой этой катастрофы оказалась даже далекая Европа. Многолетние усилия «зеленых», долгие годы боровшихся против атомной энергетики оказались вознаграждены. Немецкое правительство приняло решение в срок до 2022 года полностью отказаться от АЭС. Соответствующие законодательные акты были приняты в июне и июле с. г. Бундестагом и Бундесратом.

В Германии большинство экспертов признает, что решение было принято под эмоциональным влиянием Фукусимской катастрофы и не подкреплено серьезными расчетами. Несмотря на заверения Ангелы Меркель о том, что отказ от ядерной энергии — это огромный шанс для немецкой экономики и что «закрытие АЭС будет проводиться постепенно, при условии гарантированных безопасных поставок иных энергоресурсов», большинство немцев не без оснований опасаются высоких цен на электроэнергию, нестабильности поставок и ухудшения экологии. Правительство же твердит в ответ о новой роли немецкой промышленности в создании «зеленых» технологий, которые станут новым маховиком, призванным раскрутить промышленный бум, и превратятся в новый главный экспортный продукт Германии. Пока же эти благостные времена не наступят, электроэнергия будет производиться с использованием угля и, в основном, природного газа, импортированного из России.

Канцлер Ангела Меркель в своем выступлении перед депутатами Бундестага 9 июня 2011 года признала, что правительственная программа строительства «новой архитектуры энергоснабжения» напоминает «квадратуру круга». Вот только некоторые экономические и социальные последствия отказа ФРГ от атомной энергетики.

В марте 2011 года решением правительства после аварии в Фукусиме в Германии была прекращена работа 8 АЭС, общей мощностью 8 гигаватт. До конца 2022 года будет прекращена работа АЭС совокупной мощностью более 20 гигаватт. С помощью ядерной энергии в ФРГ вырабатывается около 30% электроэнергии. Выработка электроэнергии с помощью возобновляемых источников («зеленые» технологии) по разным данным составляет от 10 до 17%. Оптимисты утверждают, что к 2020 году этот процент может вырасти до 38, благодаря строительству больших ветряных электростанций и развитию солнечной энергетики. А до этого времени должно расти производство электричества на газовых и угольных станциях при увеличении импорта энергии из Франции и Польши. Всё это должно сопровождаться ускоренным развитием линий электропередачи. До того же 2020 года в Германии должно быть построено около 4450 км таких линий.

Расходы на воплощение в жизнь немецкой энергетической Стратегии 2020 пока никто не посчитал. Ясно, что это будут десятки миллиардов евро. Немецкая промышленность от этих новаций вовсе не в восторге. Она опасается повышения цен на электроэнергию, нестабильности поставок энергоресурсов, замещающих АЭС, а также экологических последствий, которые в ФРГ имеют экономическое выражение в сертификатах эмиссии СО2, за которые придется платить. Первым следствием решения об отказе от АЭС стало падение курсов акций энергетических концернов RWE, E.ON и EnBW. Оживились и лоббисты. Принять участие в формировании антиатомного законодательства захотели и производители оборудования для производства электроэнергии из обновляемых источников, объединенные в профессиональные ассоциации, такие как Bundesverband Erneuerbare Energie (Федеральный Союз обновляемых источников энергии), коммунальные электросети и ланды, на территории которых размещены предприятия, производящие оборудование по «зеленым» технологиям. Северная Рейн-Вестфалия требует увеличения добычи угля, который должен стать основой переходной технологии получения электроэнергии. Одним словом, конфигурация политической и экономической жизни ФРГ изменилась не на шутку.

Отказ ФРГ от АЭС дестабилизирует Европу

Упомянутый выше еврокомиссар Гюнтер Этингер в связи с запретом АЭС в ФРГ заявил, что «газ будет главным мотором экономического роста, потому что больше обновляемых источников энергии означает одновременно и больше газа». Ему вторит управляющий директор PricewaterhouseCoopers Ронан О`Риган: «Газ будет необходим, как страховка та тот случай, когда ветер не дует, а солнце не светит».

Бывший канцлер ФРГ Герхард Шрёдер объясняет, откуда в Европу должен поступать газ: «Газ необходим в качестве замены атома. А получать его можно только оттуда, где он есть. Можно из Северной Африки, можно из Ирана, но — с ограничениями. Или из России — без ограничений».

Немецкий вице-канцлер и министр экономики Филипп Рёслер во время своего июньского визита в Москву уже вел переговоры об увеличении поставок газа, и получил заверения Алексея Миллера не только о регулярных поставках газа, но и о желании Газпрома приобрести акции находящихся не в лучшем финансовом положении RWE и E.ON. 14 июня Газпром подписал меморандум о стратегическом партнерстве с RWE в строительстве газовых и угольных электростанций в Европе. Российские инвестиции на немецком энергетическом рынке были важнейшим вопросом немецко-российских межправительственных консультаций в июле. Газпром в настоящее время поставляет около 40% газа на немецкий рынок и через партнерские связи с немецкими энергетическими концернами контролирует более 20% газового рынка ФРГ. Если планы приобретения акций немецких компаний осуществятся, по разным оценкам в руках российской компании может оказаться до 50% этого рынка.

Запрещение эксплуатации АЭС на территории ФРГ имеет значение не только для самой Германии. Французское правительство потребовало в связи с этим проведения специального совещания министров энергетики стран-членов ЕС для обсуждения вопроса о стабильности поставок электроэнергии в страны ЕС. Экспорт из Германии чрезвычайно важен для таких регионов Франции, как Бретань и Прованс, а также таких стран, как Бельгия, Голландия и Австрия. Эксперты уже предсказывают, что следующим шагом Германии на пути борьбы за безопасность станет пересмотр трактата ЕВРОАТОМ, вплоть до включения повышенных требований по безопасности атомных станций в европейскую конституцию — Лиссабонский Договор.

Этот Договор, подписанный 13 декабря 2007 года, чуть было не спровоцировал распад Европейского Союза. Каждый его пункт вызывал столь ожесточенные споры, что многие уже просто не верили в возможность его подписания. Попытаться сегодня внести в него хоть какие-либо изменения — значит нарушить и без того хрупкую стабильность Объединенной Европы. Известная своей приверженностью ядерной энергетике Франция (вторая после Германии страна, буквально цементирующая ЕС идеологически, экономически и политически) вряд ли будет в восторге от немецких предложений. Так высока цена аварии на Фукусимской АЭС и так же непредсказуемы все ее последствия.

ЧАСТЬ II

28 сентября с. г. антимонопольные органы Европейской Комиссии провели обыски в офисах 20 компаний в Центральной и Западной Европе. Эта акция коснулась «дочек» и партнеров Газпрома в Германии, Австрии, Чехии, Балтийских республиках и Польше. Среди обысканных и немецкие гиганты Е.ON и RWE, польский государственный концерн PGNiG и EuRoPolGaz. Последнему принадлежит система транзитных газопроводов Ямал-Европа на территории Польши. Практически одновременно по Газпрому был нанесен удар во фланг с юго-восточного направления.

Евроазиатские клещи для Газпрома?

На удивление синхронно с Европой выступила отвергнутая ею Турция. Чуть ли не на следующий день после «дня обысков» министр энергетики Танер Йилдыз объявил, что Турция не намерена продлевать контракт на поставку российского природного газа по так называемому западному маршруту (через Украину, Румынию и Болгарию). Заявленная причина — «недостижение договоренности по пропорциям желаемой скидки».

Отказ Турции от продления контракта с «Газпромом», в принципе, был ожидаем. Подписанный в 1986 году государственной компанией Botas на поставку 6 миллиардов куб. м контракт был дополнен подписанными позднее контрактами с Ираном (1996 год на 10 миллиардов куб. м), Газпромом (1997 год на 16 миллиардов куб. м), Газпромом (1998 год на 8 миллиардов куб. м), Туркменией (1999 год на 16 миллиардов куб. м) и Азербайджаном (2001 год на 6,6 миллиардов куб. м). Всего, таким образом, Турция законтрактовала, как нетрудно посчитать, 56,6 миллиарда куб. м газа. И это без учета 5,2 миллиарда куб. м сжиженного газа, закупаемого в Алжире и Нигерии.

Очевидно, что турки просто отказываются от ненужных им объемов газа, но заявляют при этом о его дороговизне. Похоже, что министр энергетики Турции попросту продолжил любимую в последнее время игру турецкого руководства. Она заключается в решении собственных задач, преподносимых, как проявление солидарности с Западом. Точно по такой же схеме Турция протестует против нарушения прав человека в Сирии, нанося удар в сторону своего конкурента Ирана, подавая эти шаги как поддержку США и Евросоюза.

В то же время, заявление Йилдыза имеет и второе дно. Это изящный намек Газпрому на тот факт, что от Турции зависит судьба газопровода South Stream, который должен пройти через турецкую экономическую зону. Пока Анкара согласилась только на исследования морского дна, окончательное согласие еще не получено. Так что, давая согласие на прокладку трубы через свою территорию, турки будут иметь возможность снова вернуться к вопросам о ценах на газ по действующим контрактам.

Если же договориться с турками не удастся, придется обратиться к Украине, через воды которой также может пройти Южный поток. Но здесь надежд договориться практически нет. Морской путь и был то задуман, как обход наземного через Украину, так что ожидать энтузиазма со стороны Киева не приходится.

Отказ Турции от контракта двадцатипятилетней давности — это, несомненно, блеф. 10 миллиардов кубометров газа, закупаемых у Ирана, могут в любой момент превратиться в ноль. Еще в 2008 году Иран вынужден был ограничить экспорт газа в Турцию в связи с недополучением газа от Туркмении. Тогда поставки были снижены в четыре раза по причине «технической неисправности трубопровода», однако, на самом деле, причина заключалась в желании туркмен поднять цены на свой газ.

Причем было это в не столь далекие времена добрососедских отношений двух стран. Сегодня Турция вступила в открытую конфронтацию с Ираном, конкурируя с ним за влияние в исламском мире. Так что ожидать милости от своего геополитического оппонента туркам не приходится. Иранский вклад в газовый рынок Турции весом, и, ссорясь еще и с Россией, Анкара рискует оказаться у разбитого корыта. Впрочем, турки всегда были хорошими торговцами, поэтому драматизировать события вокруг контракта Botas с Газпромом не стоит. Им придется договариваться.

Трубопроводы как оружие энергогеополитики

Нападение на Газпром с двух направлений одновременно произошло вскоре после того, как еще одно направление (Украинское) удалось вроде бы нейтрализовать. Но конфликт до конца не исчерпан. Украина хочет принять участие в освоении российских газовых месторождений для того, чтобы самостоятельно экспортировать газ с территории России в Европу. Но создавать своими руками конкуренцию Газпрому на экспортном газовом рынке было бы, как минимум, странно. На пленарном заседании третьего инвестиционного форума «Россия зовет!» премьер-министр Владимир Путин категорически отверг такую возможность: «Они смогут получить доступ и активам добычи, и к ГТС только внутри страны», — заявил он 7 сентября с. г. Либерализация экспортного газового рынка, по мнению Владимира Путина, в данный момент невозможна, поскольку она может привести к обрушению рынка.

«К этому нас подталкивают наши европейские друзья и коллеги, устраивая бесконечные обыски в компаниях Газпрома в европейских странах», — отреагировал премьер на деятельность Европейской Комиссии по борьбе с монополизмом в газовой энергетике. Итак, впервые после начала атаки на Газпром правительство РФ обозначило свою позицию по этому очень болезненному, как для Европы, так и для России вопросу.
Европейцев можно понять. Они беспокоятся о своем газовом рынке, значение которого возрастает в связи с отказом от ядерной энергетики. Пример России, сделавшей ставку на вертикально интегрированные нефтяные компании (ВИНКи), и получившей в результате неконтролируемый рост цен на бензин как естественное следствие монополизации внутреннего рынка, не может не пугать Европу. Идея одного хозяина от нефтяной скважины до бензоколонки достаточно скомпрометировала себя внутри страны. Так что экспорт этой идеологии в Европу вызывает естественное отторжение Евросоюза.

Но Газпром для России гораздо больше, чем «хозяйствующий субъект». Это еще и «дойная корова» для государства. Одна только Олимпиада в Сочи обойдется Газпрому в сумму порядка ста миллиардов рублей. Многочисленные благотворительные проекты федерального масштаба вообще не поддаются учету. Насколько это наше достояние велико, даже трудно себе представить. Только газотранспортная система включает в себя 160 тысяч километров магистральных газопроводов вместе с отводами, 215 линейных компрессорных станций, 3600 газоперекачивающих агрегатов и 25 подземных хранилищ газа. К этому следует добавить объекты добычи и переработки газа.

Всё вместе — это огромное и очень технологически сложное хозяйство, которое обслуживают более 370 тысяч работающих в Газпроме человек. Можно, конечно, поинтересоваться, почему в крупнейшей американской нефтегазовой корпорации Exxon Mobil, превосходящей Газпром по капитализации, работает всего 80 тысяч человек, но наши специалисты, наверняка, объяснят это обстоятельство спецификой условий нашего гиганта. Тем не менее, вопрос об эффективности газпромовского менеджмента и непрофильных активах нашего «всего» это объяснение с повестки дня не снимает.

Газпрому уже давно приходится «воевать» на нескольких фронтах, борясь за право эксклюзивного доступа к европейскому потребителю. «Северный поток» или Nord Stream, проложенный по дну Балтийского моря — проектная мощность 55 миллиардов кубометров газа в год, газопровод «Ямал-Европа», проходящий по территории Беларуси и Польши, Южный поток, Голубой поток, борьба против Nabucco, — это еще не весь перечень экспортных проблем Газпрома. Сюда следует добавить и сложные взаимоотношения с Туркменистаном и другими газодобывающими странами региона Центральной Азии, Азербайджан, Балканы и прочая, и прочая. Не пора ли создавать департамент стратегического международного планирования в «Газпромэкспорте»?

Ясно одно. Если Газпром хочет сохранить европейское направление своих экспортных поставок, а иначе окажется, что огромные средства, затраченные на строительство трубопроводной империи, выброшены на ветер, ему придется тем или иным образом искать компромисса между своими коммерческими интересами и европейским законодательством об ограничении монополизма в энергетической сфере. Китайское и японское направления очень важны, но Европа при всех условиях должна оставаться для нашего газового гиганта приоритетом. Иного, как говорится, не дано. Для успешного сотрудничества с Европейским Союзом необходима выработка новой стратегии. Как бы нам не была чужда европейская идея разделения трубы и добычи, вряд ли Газпрому удастся навязать европейцам свое видение этой проблемы. Так что компромиссное решение нужно искать.

Другое дело, что раздражающие попытки Еврокомиссии «приструнить» Газпром едва ли способствует поиску компромисса. Силовое давление на партнера может не только не дать результата, но и вызвать обратный эффект.

Григорий Тинский

Источник: WIN.RU

Дата публикации: 13.10.2011
607

Тэги:

ЕС,

"Газпром",

противоборство

Популярное в новостях

Популярное в аналитике