ВРЕМЯ МНОГОПОЛЯРНЫХ ВАЛЮТНЫХ ВОЙН. Часть II. О чем молчат конспирологи?

«Вашингтонский консенсус» оказался нарушенным у себя на родине. Родина свободного рынка не хочет жить по его законам. Почему-то жертвами атак Вашингтона стали Доминик Стросс-Кан и Муммар Каддафи. Что объединяет две эти полярные фигуры, и чем они стали неугодны Соединенным Штатам?

Начнем с Каддафи, который в последние годы стал на Африканском континенте главным промоутером... новой африканской валюты. В рамках Африканского Союза он пытался проводить политику интеграции африканских стран, которая должна была сделать Черный Континент независимым от транснациональных финансовых институтов. Ливия депонировала с этой целью более 143 тонн золота, которые могли обеспечить существование бездолларовой зоны, где роль международной африканской валюты играл бы золотой динар. Военная интервенция США, Великобритании и Франции нарушила эти планы.

Серьезную конкуренцию доллару может составить замысел президента Д. Медведева, изложенный им на саммите БРИК в апреле 2011 года, который состоялся на китайском курорте Санья. Российский президент предложил наращивать товарообмен между участниками этого неформального клуба в национальных валютах стран-импортеров и экспортеров. Это поможет членам БРИК уменьшить зависимость своих экономик от колебаний валютных курсов на международных рынках и усилить таким образом собственные экономики. Главной темой саммита стало развитие долгосрочных контактов на межбанковском уровне с целью укрепления торговых отношений и поддержки важных региональных и локальных проектов.

Это — шаг к к изменению структуры власти в международных финансах. В Азии и Африке около 3,5 миллиардов человек используют во взаиморасчетах китайский юань, а около 2 миллиардов — индийскую рупию. Вполне убедительный демографический аргумент для отхода от доллара. Китай уже приступил к реализации этого плана. В ночь с 13 на 14 апреля 2011 года (во время проведения саммита БРИК в Санья) на сайте Национального Банка КНР появилось объявление о том, что до конца нынешнего года Китай прекратит использование доллара в международных взаиморасчетах.

План был протестирован на 67 000 компаний из 20 провинций, которым было разрешено вести международную торговлю в юанях. Обороты этих компаний составили сумму, равнозначную 65 миллиардам евро. Усиление юаня связано с принятым в начале марта 2011 года Всекитайским собранием народных представителей ХII-м пятилетним планом.

Этот план может войти в историю как одна из самых смелых стратегических инициатив. Он предусматривает радикальное изменение характера китайской экономической модели, перенося центр тяжести с инфраструктуры последних 30 лет, ориентированной на экспорт и иностранные инвестиции, на динамику роста, стимулированную увеличением внутреннего потребления. Эта новация будет иметь огромное значение для Китая, Азии и, пожалуй, всю мировую экономику. После кризиса 2008-2009 годов китайцы пришли к выводу о необходимости стратегических изменений, предвидя грядущую эпоху великих экономических потрясений. Одним из последствий смены китайской экономической стратегии неизбежно станет конец экономической синергии США и КНР.

Китай располагает приблизительно двумя триллионами долларов валютных резервов, заработанных на торговле с США. 70% этой суммы — это американские гособлигации. Получается, что Поднебесная находится в состоянии критического противоречия между геоэкономикой и геополитикой: взамен за доступ к американскому рынку сбыта Китай вынужден накапливать американские гособлигации, попадая тем самым в двойную зависимость от благополучия американской экономики.

Попытка избавиться хотя бы от части этого «мертвого капитала» немедленно приведет к падению рынка этих облигаций, т. е. обесценит накопленные Китаем капиталы. Нехитрый подсчет показывает, что КНР таким образом теряет около 1% ВВП, т. е. 40 миллиардов долларов, которые китайцы могли бы инвестировать в собственную экономику, кредитуя собственные компании и граждан и развивая инфраструктуру.

Новый пятилетний план означает отход от этой модели и, соответственно, рост напряженности в отношениях между Вашингтоном и Пекином. Китай уже объявил, что трансакции с Россией и Малайзией буду осуществяться в юанях, рублях и ринггитах. Чтобы увеличить международную привлекательность своей национальной валюты, Китай разрешил иностранным компаниям выпуск юаневых облигаций и либерализовал доступ нерезидентов к китайской валюте. Это — очередной этап демонтажа контроля за валютным курсом юаня, который позволит юаню «плавать» свободнее.

Парадокс заключается в том, что именно этого постоянно домогается от Пекина Вашингтон, но, выполняя его требования, Китай лишает США возможности обвинять его в своих валютных проблемах и влиять на ситуацию.

А проблемы с американской валютой в последнее время стали популярны у мировых СМИ как сводки с фронта боевых действий. Все выпуски новостей в мире начинаются теперь с информации о ходе переговоров между американским президентом и Конгрессом по вопросу об установлении нового порога дефицита бюджета США. Почему-то именно в этот, одиннадцатый раз, такое внимание уделяется этой, в общем-то, не новой проблеме.

Десять раз американские законодатели уже совершали эту необходимую для спокойствия мировой финансовой системы процедуру, но только с мая с. г. она оказалась в центре внимания, без преувеличения, всего человечества. Последняя, одиннадцатая, попытка уравновесить мировую валютную систему настолько подробно освещалась всеми СМИ, что здесь нет необходимости приводить все обстоятельства этого вполне ожидаемого события с вполне ожидаемым исходом. Американская государственная машина никак не хочет смириться с необходимостью «подтянуть пояс» государственных расходов.

Отсутствие согласия между Республиканцами и Демократами в вопросе о равновесном бюджете наткнулось на банальное противоречие между интересами богатой части общества и теми, кто нуждается в помощи государства. Демократы хотят повысить налоги с наиболее обеспеченных американцев, а Республиканцы — отнять у беднейших социальную помощь в виде расходов на здравоохранение и образование. Характерно, что ни те, ни другие даже не обсуждают снижение расходов на оборону, которые являются самыми высокими в мире.

В 1989 году английским экономистом Джоном Уильямсоном было запущено в оборот словосочетание «Вашингтонский консенсус» в качестве свода правил экономической политики, обозначающий принцип экономической политики, основанный на сбалансированных правительственных расходах, подчиняющихся законам свободного рынка. Речь шла о принципах, которые, по мнению Уильямсона, отражали общую позицию администрации США, главных международных финансовых организаций —МВФ и Всемирного Банка, а также ведущих американских аналитических центров. Их штаб-квартиры находились в Вашингтоне — отсюда и термин «Вашингтонский консенсус».

Парадоксально, но именно Вашингтон, бездумно нарушающий названный его именем принцип, стал центром мирового беспокойства. Не хотелось бы радовать коллег-конспирологов, но именно против этой политики Вашингтона выступили двое политиков, потерпевших фиаско в последние месяцы. Это — Доминик Стросс-Кан, заявивший в апреле 2011 года об «исчерпанной неолиберальной модели «Вашингтонского консенсуса» и Муаммар Каддафи, пытавшийся заменить доллар во взаиморасчетах внутри Африканского Союза на золотой реал.

По странному стечению обстоятельств оба этих персонажа были атакованы Соединенными Штатами Америки. Стросс-Кан угодил в американскую тюрьму а Каддафи — под американские бомбы и ракеты. Правда, если подозрения о неслучайном всплеске гормонов тестостерона у ДСК активно муссируются во французской прессе, то предположения о связи внезапного приступа ненависти американцев к бедуинскому полковнику с его валютными инициативами почему-то никому в голову не приходят. Впрочем, американцы всегда могут сослаться на латинское изречение «Post hoc non est ergo propter hoc»¹.

Арест Стросс-Кана усугубил и валютный кризис в зоне евро — естественного конкурента доллара и несомненного претендента на мировое господство после возможного падения своего заокеанского контрпартнера. Впрочем, кризис европейской валюты — это тема отдельная и достаточно объемная, чтобы рассматривать ее в этой статье.

Все эти валютные войны, несомненно, означают одно — финансовый кризис 2008 года не закончился. Его естественным окончанием может стать только полное изменение валютной конфигурации мира. Многополярность должна приобрести и валютное измерение, грядет век региональных валют, которые неизбежно придут на смену единственной валюте-гегемону, ставшей олицетворением однополярного мира.

Григорий Тинский