Повелитель лучей

Николай Александрович Борисевич никогда не работал на предприятиях и в организациях, производящих, доставляющих или распределяющих электроэнергию. Не работал он и в министерстве энергетики. Но без того, что он сделал за свою жизнь, трудно представить развитие наиболее наукоёмких направлений в энергетике. Как никто в Беларуси, он знает, что такое энергия луча, особенно если это инфракрасное излучение. Без его вклада в науку некоторых направлений в белорусской науке просто не существовало бы.

О таких, как академик Борисевич, обычно говорят, что это ученый от Бога. Вообще-то, все люди от Бога, но уже давно констатировано родом человеческим, что делит Господь не очень-то ровно. Так вот Николая Александровича Борисевича он одарил весьма щедро, наделив его выдающимися данными и подвиг на то, чтобы сделать на земле очень многое. Даже в международных энциклопедических изданиях перечисление того, что оказалось по плечу этому ученому, занимает весьма изрядную площадь.  Судите сами.
Научные работы Борисевича, говорится в них, посвящены вопросам молекулярной спектроскопии, люминесценции, квантовой электроники, инфракрасной техники. Им были экспериментально изучена и построена теория люминесценции многоатомных молекул в газовой фазе. В частности, была создана статистическая теория фотофизических процессов в сложных молекулах, учитывающая внутри- и межмолекулярные взаимодействия; благодаря введению новых параметров молекул и разработке методов их измерения удалось существенно повысить возможности спектроскопии; был открыт "эффект стабилизации-лабилизации электронно-возбужденных молекул посторонними газами", который как научное открытие занесён в Государственный реестр открытий СССР под № 186 с приоритетом от 1955 г. в следующей формулировке: Установлено неизвестное ранее явление стабилизации-лабилизации электронно-возбужденных, многоатомных молекул, заключающееся в том, что в результате обмена электронно-возбужденных многоатомных молекул колебательной энергией с другими молекулами происходит изменение безызлучательной дезактивации электронно-возбужденных молекул, приводящее к усилению флюоресценции при возбуждении " молекул квантами частоты, большей частоты инверсии, или к ослаблению флюоресценции при возбуждении молекул квантами частоты, меньшей частоты инверсии. [1]
Н.А.Борисевич получил универсальное соотношение между спектральными параметрами сложных молекул, разработал оптические методы измерения температуры молекул, обнаружил замедленную флуоресценцию при термическом возбуждении. В 1980 за создание нового научного направления (спектроскопия свободных сложных молекул) Н. А. Борисевичу, Б. С. Непоренту, В. В. Грузинскому и В. А. Толкачеву была присуждена Ленинская премия.
Исследования молекул в пара́х и сверхзвуковой струе при температуре в несколько кельвинов, проведенные Борисевичем, доказали существование поляризованной люминесценции сложных молекул, позволили разработать ряд поляризационных аналитических методов. Возбуждение молекул может осуществляться как оптическим образом (в стационарном и импульсном режимах), так и при помощи электронных пучков, в том числе с выделенным направлением распространения. За работы в этом направлении в 1998 Н. А. Борисевичу, В. А. Толкачеву, А. П. Блохину и В. А. Поведайло была присуждена Государственная премия Республики Беларусь.
Ряд работ Борисевича (совместно с учениками) посвящен изучению быстропротекающих процессов (на пико- и фемтосекундном уровне), связанных с фотофизикой и фотохимией сложных молекул. Это позволило изучать динамику структурных изменений многоатомных молекул, в том числе биологически важных, и свободных радикалов, создать методы анализа их строения.
Работы Борисевича позволили решить проблему спектральной фильтрации инфракрасного излучения, создать новые дисперсионные фильтры для диапазона длин волн 4-100 мкм, внедрить их в серийное производство. Деятельность в этом направлении была удостоена Государственной премии СССР в 1973, которую Борисевич разделил со своим учеником В. Г. Верещагиным.
В области физики лазеров Борисевич провел пионерские работы, указав на возможность генерации растворами сложных органических молекул (еще до ее фактической реализации) и отметив возможность перестраивать частоту излучения такой системы. В лаборатории Борисевича была реализована генерация света пара́ми сложных молекул, создан новый тип лазера с перестраиваемой частотой, который управлялся при помощи открытого ранее эффекта стабилизации-лабилизации электронно-возбужденных молекул. С помощью этого лазера были получены нано- и пикосекундные импульсы излучения, которые могут быть использованы для изучения свойств сложных молекул и их взаимодействия с окружением, проведен ряд исследований по внутрирезонаторной спектроскопии многоатомных молекул.
Почти каждая строчка в этом перечислении говорит об открытии или проникновении в ту сферу природы, в которую “еще не ступала нога человека”.
О значимости  того, что сделал академик Борисевич, недвусмысленно говорят и его награды: и их количество, и их значимость. У Николая Александровича столько наград, званий, степеней, что хватило бы на целый коллектив, если их распределить по принципу одна – в одни руки. Попробуем перечислить. Николай Александрович – академик Национальной академии наук Беларуси, академик Академии наук СССР, а теперь – Российской академии наук, иностранный член Чешской академии наук, Словенской академии наук и искусств, действительный член Европейской академии наук, искусств и словесности в Париже, почетный доктор естественных наук Йенского университета имени Ф.Шиллера в Германии. Он – доктор физико-математических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Республики Беларусь, автор трех сотен научных работ и монографий.
Николай Александрович является лауреатом самой почетной в СССР Ленинской премии, лауреатом Государственной премии СССР, Государственной премии Республики Беларусь, премии Национальной академии Беларуси и Сибирского отделения Российской академии наук имени академика В.А.Коптюга. Этот выдающийся человек был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда. Его партизанские, фронтовые и научные труды отмечены четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской революции, орденом Трудового Красного Знамени, орденами Отечественной войны первой и второй степеней, двумя орденами Красной Звезды, орденом Дружбы, орденом Франциска Скорины, многими медалями за бой и труд.
За его заслуги перед мировой наукой Польская академия наук присудила ему медаль Николая Коперника, Чехословацкая академия наук – золотую медаль «За заслуги перед наукой и человечеством», Словацкая академия наук – золотую медаль «За исключительные заслуги перед наукой».
На протяжении двадцати лет Н.А.Борисевич был депутатом Верховного Совета СССР. В 1997 году американский биографический институт назвал его «Человеком года». Его имя давно занесено в такие престижные международные издания, как «Кто есть Кто в мире», «Международный справочник выдающихся деятелей», «Пять тысяч биографий со всего мира» (США), «Кто есть Кто» (Великобритания).
В былые времена высокие государственные отличия назывались торжественным словом регалии. Это понятие происходит от того же латинского слова, от которого пошли понятия «королевский», «царский». Сам смысл термина указывает на то, насколько значимым должен быть вклад человека в дело, которым он занимается, чтобы получить столь почетную награду от страны, гражданином которой он является. У Николая Александровича вклад таков, что одному господу известно, на скольких обычных людей его хватило бы, если то, что он сделал для науки – белорусской, советской и мировой, для общества – белорусского, советского и мирового – тоже распределить примерно поровну. Думается, потребовался бы специальный институт, который смог бы произвести этот раздел. Если смог бы.
И еще один важный момент. Николай Александрович Борисевич стал первым академиком Академии наук СССР, который родился в Беларуси и вырос до академика в родной республике. В неполных сорок шесть лет был избран Президентом Академии наук БССР и возглавлял ее восемнадцать лет. И до сих пор является почетным президентом НАН Беларуси.
В ответ на вопрос, какая рука вела его в жизни и в науке, Николай Александрович устало взмахивает ладонью: какая там рука… И в самом деле, какая рука могла быть у крестьянского сына, родившегося в поселке Лучной Мост Березинского района. Разве что родительская рука, которая с самого детства приучала к труду. Сейчас он с улыбкой вспоминает о том, как по утрам его – шестилетку – будил отец, вручал ему кнут и отправлял на выгон пастушком при скотине – своей и дедушкиной. И когда однажды сын попытался спрятаться за сараем, отец указал на тот же кнут, недвусмысленно намекнув, что это “воспитательное” средство может быть использовано не только по отношению к обитателям сараев. Но и сейчас помнит, какой радостью была новая рубашка, сшитая мамой из купленного дедушкой материала в награду за выполнение пастушьих обязанностей.
А разве можно сказать, какая именно рука так тянула его к знаниям, что, он, не имея и семи лет, настойчиво потребовал отправить его в школу вместе со старшей сестрой, которая собиралась уже во второй класс и успела научить братика буквам. И мама уступила просьбе. Сшила ему холщевую сумку, положила туда карандаш, бумагу и отправила сына в школу. Да еще какая рука направила его в Березино, за тридцать два километра от их поселка, потому что в райцентре тогда была единственная в районе средняя школа. Она по субботам эти тридцать два километра вела его домой в Лучный Мост, чтобы взять продуктов, а в воскресенье вернуться назад в Березино – еще раз тридцать два. Пешком.
Слава Богу, через год открылась средняя школа в соседней Селибе. Ее Борисевич окончил на одни пятерки. Выпускной вечер был 18 мая 1941 года. А 22 началась война. Сразу очень встревожился отец, хлебнувший лиха во время первой мировой и гражданской. Вырыл во дворе окоп. И, как оказалось, не зря. Во время боя за переправу на Березине, которая была всего в километре от поселка, в их дом попала мина. Прямо во время того обстрела Николай, почему-то схватив в хате только горшочек с маслом, побежал в соседнюю деревню к другу Васе Евдокимчику, чтобы вместе с ним идти в армию. Мчался между разрывами, через рожь. Это потом он поймет, что как раз в окопе безопасней, чем в открытом поле. С другом они отправились в сторону Могилева. Но гитлеровцы на машинах и мотоциклах оказались быстрее. Пришлось вернуться домой.
Стоит ли теперь рассуждать о том, какая рука указала ему и его друзьям собирать оставленное на поле боя и в водах самой Березины оружие и припрятывать его. А они собирали и прятали. По-мальчишески не отказывая себе в удовольствии проверить в укромном месте, как оно стреляет. Особенно пулемет. В подпольную комсомольскую группу из их маленького поселка, кроме Николая Борисевича, вошла и его сестра Вера, и парень из соседнего дома – Виктор. А потом был 152 партизанский отряд в кличевских лесах.
О партизанском времени Николай Александрович может рассказать многое. О том, как штурмовали и разрушили хорошо охраняемый мост на реке Талька и на две недели прекратили движение по этому участку железной дороги. Как атаковали и разгромили гарнизоны в деревне Якшицы и на станции Тощица. Как в апреле 1943 года он заложил заряд под рельсы и пустил под откос эшелон с живой силой у деревни Омельно на участке между Бобруйском и Жлобином, а потом эшелон с техникой у деревни Марусенька. Как командовал партизанским взводом. Среди его бойцов были и попавшие в окружение офицеры, но партизанская борьба выдвигала не по анкетным данным.
Он никогда не забудет, как нос к носу сталкивался с карателями, отбиваясь от них во время блокад, как пил болотную воду, ел сырые грибы и “заячью капусту”, как засыпал на ходу во время длинных переходов и падал, наткнувшись на идущего впереди. А также о том, как обморозил ноги и лицо, да так обморозил, что лицо стало черным, как у африканца. Спасибо женщине, в хате которой на время расположилось их партизанское подразделение: она смазала гусиным жиром, и все зажило, даже следов не осталось. Но, вспоминая о том времени, Николай Александрович формулирует самое главное: “Я горжусь, что, будучи юношей, выбрал правильный путь и в меру своих сил сражался с оккупантами”.
На фронте после одной из разведок боем, еще под Быховом, оказался в госпитале. А потом был 539 гаубичный артиллерийский полк корпуса прорыва. Корпус бросали на те участки фронта, где надо было пробить дыру в обороне немцев. С ним корректировщик артиллерийского огня Борисевич прошел всю Беларусь, Польшу, дошел до самого Берлина: через Хелм, Люблин, Лодзь, Познань, Пулавский плацдарм на Висле, Франкфуртский и Кюстринский – на Одере. На Пулавском плацдарме во время жестокой артиллерийской дуэли один из немецких снарядов пробил бревенчатый настил укрытия, из которого Борисевич со своим другом вел наблюдение и... не взорвался. Значит, суждено было жить. Так и торчал тот снаряд до конца боев в углу их “квартиры”.
А с Франкфуртского плацдарма ему пришлось ненадолго отлучаться по вызову командования полка. Переплыл на лодке через Одер, доложил о прибытии начальнику штаба полка майору Безрукову. Тот сообщил, что бойца Борисевича, имеющего среднее образование, решено послать в Смоленское артиллерийское училище. Откровенно добавил, что учеба в училище – полная гарантия уцелеть на войне. И услышал в ответ то, чего никак не ожидал:
– Я не собираюсь стать офицером, хочу после войны учиться в университете.
Начальника штаба, вспоминает Николай Александрович, слова солдата его откровенно обидели. И он бросил в сердцах:
– Убирайся к черту назад на плацдарм!
– Есть убираться на плацдарм, – ответил боец Борисевич, к тому времени повидавший многие виды, и пошел опять переправляться через Одер. Страху перед фронтом уже не было, хоть и умирать не хотелось. Правда, потом, не скрывает Николай Александрович, временами приходилось все-таки вспоминать майора Безрукова.
С фронта артиллерист Борисевич возвратился в шинели... командира полка полковника Певнева. Демобилизация подоспела в ноябре 1945. Полковник Певнев пришел попрощаться с уезжающими солдатами. Поблагодарил их за службу, но обратил внимание на истрепанный в окопах бушлат Борисевича. И возмутился: как можно в таком виде отправлять домой солдата-победителя, да еще наградженного несколькими боевыми орденами. Приказал адьютанту принести его собственную шинель из хорошего английского сукна. С полевых погон тут же перед строем сняли полковничьи звезды.
– Разве можно забыть такого командира?– восклицает Николай Александрович.
Но вспоминается та шинель и еще по одной причине: в ней Николай Александрович проходил все свои университетские годы. Хорошая была шинель.
В БГУ будущий академик, не помышлявший тогда о столь высоком научном звании, забежал еще по дороге домой, благо, университет – рядом с вокзалом. Зашел к проректору, рассказал о своем желании, с которым протопал всю войну. А уже начинался декабрь, приближалась зимняя сессия. Тот выслушал и сказал:
– Привози документы, но тоже будешь сдавать сессию.
Сдал ее Николай Александрович, хоть и впервые за четыре года обложился учебниками.
А Минск был разбит. Жить было негде. Ночевал сначала на вокзале со всем своим имуществом, которое умещалось в солдатском вещмешке. Потом позвал к себе в комнату другой фронтовик – старший лейтенант Толкачев. У них в комнате места тоже не было, потому спал на столе, укрываясь все той же шинелью. После – с другом Василием делили одну кровать на двоих. Вот такой была рука, которая вела студентов того времени. Один привозил из дому картошку, другой крупу, третий кусок сала. Так и жили. Коммуной. У некоторых рук не было в прямом смысле. В их комнате таких было двое, один потерял на фронте правую, другой – левую. Но они играли на гармони. Вдвоем на одной.
После окончания университета сразу же предложили аспирантуру. А он:
– Хочу заниматься оптикой.
Но с оптикой можно было иметь дело только в Москве и Ленинграде. И декан факультета Федор Иванович Федоров – сын белорусского писателя Янки Мавра – вспомнил, что в Ленинграде в Государственном оптическом институте имени Вавилова работает выпускник БГУ Антон Никифорович Севченко. Потом судьба сложится так, что Севченко вернется в Беларусь и вместе с молодым ученым Борисевичем создаст Институт физики и математики. Сам Севченко – уже академик – возглавит институт, а Борисевич станет его заместителем по науке. Но до того надо было дожить. А тогда к Севченко в Ленинград аспирант БГУ Борисевич поехал с рекомендательным письмом от заведующего кафедрой физики И.Г.Некрашевича. Через четыре года в институте имени Вавилова защитил кандидатскую диссертацию. Защитил блестяще, уже в ней обозначив контуры своих будущих открытий.
Николай Александрович старается говорить о сделанном языком, понятным для всех. Во-первых, подчеркивает он, им и его учениками теоретически и экспериментально разработана целая область физики – спектроскопия свободных сложных молекул. Сделано открытие, связанное с управлением испускания света такими молекулами. В природе такой процесс – спонтанный, но удалось найти способ регулировать его. На этом направлении лаборатория Борисевича тогда лидировала в мире. Во-вторых, это фильтрация инфракрасного излучения. Над этой проблемой бились многие умы в мире науки, ею занимались целые коллективы ученых, однако решить ее смог Н.А.Борисевич со своим учеником В.Г.Верещагиным. Вдвоем. И только они вдвоем получили Государственную премию СССР за это решение. Настолько редкий случай, смеется Николай Александрович, что никто даже пристроиться не смог.
Открытие имело громадное научное и прикладное, в том числе военное значение. Ведь это невидимая глазу область спектра, но она намного шире видимой. В 1971 году вышла научная монография “Инфракрасные фильтры”. Был организован выпуск наборов таких фильтров. А через много лет выяснилось, что еще в 1974 году монографию по заданию аэрокосмического агентства США втихаря издали на английском языке и активно использовали открытие белоруссских ученых в собственных интересах.
А вот цитата из книги, посвященной 80-летию Николая Александровича: “За время работы Борисевича на посту президента Академия наук БССР получила наибольшее развитие и стала одним из крупнейших научных центров страны. ...В 2,7 раза выросло число кандидатов и докторов наук, ...было открыто 10 новых институтов и 5 научных подразделений в областных центрах республики, создана разветвленная опытно-конструкторская и экспериментальная база, ... развернуто строительство Академгородка. Глубокой реконструкции подвергся главный корпус Академии наук.
...Сотрудниками академии только за 1986 год было опубликовано более 500 книг и брошюр, получено 1.001 авторское свидетельство на изобретения. Ученым Академии наук за 1971-1986 годы присуждено 2 Ленинские премии и 14 государственных премий СССР, 43 Государственные премии БССР. Академия наук была награждена орденом Ленина и орденом Дружбы народов”.
К сказанному следует добавить, что два ученика Николая Александровича тоже стали академиками, десять – докторами наук, более тридцати – кандидатами наук.
А что касается главного корпуса Академии наук, то во время войны он был сильно разрушен гитлеровцами и наспех восстановлен сразу после освобождения Минска. Став президентом АН, Николай Александрович пошел к тогдашнему первому секретарю ЦК КПБ П.М.Машерову:
– Петр Миронович, главный корпус Академии наук – визитная карточка Минска...
– Сколько все будет стоить? – спросил Машеров, выслушав президента.
– Примерно три миллиона рублей.
Тогда это были большие деньги, рубль стоил больше доллара. На выделение сумм, превышающих три миллиона, нужно было согласие Госстроя СССР.
– Я буду рад, Николай Александрович, если уложимся в пять миллионов, – ответил Машеров.
Он был умным человеком и все понимал, вспоминает академик.  
Потом начали строить Академгородок за кольцевой дорогой, академия ведь разрасталась. Теперь там на свободной территории создается белорусская “силиконовая долина”, призванная стать центром новых научных разработок и внедрений…
В свои почти 88 лет Н.А.Борисевич поглощен новым направлением – биологически активными молекулами. И этим утверждает: бывших академиков быть не должно. Подчеркивает, что всегда почитал за счастье заниматься наукой. Наибольшее удовольствие испытывает при написании очередной работы, подводящей черту под циклом исследований. Его жизненный путь коврами не выстлан, неприятностей хватало, но “все это мелочи жизни”.Просто он всегда умел отсекать второстепенное от главного. А в главном не уступал никогда и никому.

Ольга АЛЕКСЕЙЧИК