Сланцевая нефть: проклятье или манна?

Новейшие технологии добычи топлива могут кардинально изменить мировой рынок.

Катаклизмы в арабском мире подогрели цены на нефть до несусветного с точки зрения развития мировой экономики уровня. С другой стороны, на Россию пролился нефтегазовый золотой дождь.

Это все хорошо, если бы не сланцевые надежды планеты избавиться от нефтяной зависимости, т.е. от влияния ОПЕК и России. Но что же будет делать российская экономика, коль скоро черное золото, которое научились добывать из когда-то недоступных пород, окажется по себестоимости дешевле сегодняшней, так скажем, стандартной нефти? Что мы все будем тогда есть? Успеет ли страна диверсифицировать экономику?

Расклад

11 марта 1985 года пришел к власти Михаил Горбачев. В декабре 1985 года мировые цены на нефть составляли 28 долларов за баррель (158,988 литра).

26 апреля 1986 года произошла крупнейшая в мире атомная катастрофа в Чернобыле. К лету этого года цены на нефть в мире падают до восьми долларов за баррель.

А чем финансировать импорт без экспорта топлива? Ведь в том же 85-м до 30 процентов хлеба в стране выпекали из импортного зерна, от поставок фуражного зерна из-за границы зависело животноводство страны, о птицеводстве и говорить нечего.

Вот вам нефть. Россия, конечно, пытается модернизировать экономику, сквозь зубы признают на Западе, но уж очень медленно. Ну да, а мы-то особо и не спорим, поскольку основа ныне – это технологии: высокоточное производство, применение новых материалов и индустриальных методов. Запад, и американцы в первую очередь, при всем их недоброжелательстве по отношению к СССР, открыто признавали нашу страну лидером второго мирового научно-технического и технологического центра.

Да, прежде всего средства направлялись в военно-промышленный комплекс и космонавтику. И все же страна осуществляла колоссальный объем не только научно-практических, но и фундаментальных исследований, прикладных разработок. В послевоенный период в СССР было создано свыше пяти тысяч различных НИИ и конструкторских бюро, в которых работали более 1,5 миллиона человек. Пять процентов ВВП страны расходовалось на науку. А это «дама» очень спорая: замешкаешься, перестанешь обращать на нее внимание – пиши пропало. Современная наука развивается все быстрее и быстрее, технологические разработки внедряются мгновенно.

Между тем с начала 90-х годов прошлого века финансирование научно-исследовательской сферы из бюджета сократилось катастрофически – до 2 процентов ВВП в 1990-м, 1,4 – в 91-м и 0,7 – в 92-м! Вот тогда Россия и перестала быть одним из главных центров мировой науки.

Что же мы имеем сейчас? Доля ВВП нашей страны в мировом – 2,3 процента, доля в производстве энергии – 11,5.

Россия, по данным профессора Высшей школы экономики Леонида Григорьева, экспортирует 65 процентов добываемой нефти и мазута. Согласно годовому отчету Федеральной таможенной службы на долю топливно-энергетического комплекса в 2010 году пришлось 70,5 процента всего российского экспорта, причем 52,4 процента экспорта топлива приходится на сырую нефть. То есть сегодня страна крепко-накрепко сидит на нефтяной игле.

Выступая на Красноярском экономическом форуме, министр финансов Алексей Кудрин заявил: «Минэкономразвития подготовлен прогноз до 2030 года, где есть два сценария – инновационный и консервативный (сырьевой). Инновационный исходит из роста цены на нефть до 100 долларов за баррель до 2020 года… Нам придется существенно переделать прогноз, поскольку, по сути, это еще большая зависимость от нефти и большие риски для макроэкономики, чем были до кризиса».

Ситуация

В настоящее время в мире добывается свыше 85 миллионов баррелей нефти в день. 40 процентов мировой добычи приходится на 12 стран ОПЕК, около 13 процентов – на Россию. Эксперты прогнозируют значительный рост потребления нефти, в первую очередь за счет спроса Китая. Спрос стабильно велик, хотя столь высокие цены на черное золото, что установились сейчас, мировую экономику как раз тормозят. Нынче конъюнктура более чем благоприятная. Нефтяные фьючерсы российской марки «Urals» «тянут» на 119 долларов за баррель. Напомним, самые высокие цены на нефть – 140 долларов за баррель – были зафиксированы летом 2008 года. Цены подогревают арабские революции. А Ливия вообще одна из стран – членов ОПЕК. На ее долю приходится 2 процента добываемой миром нефти. «По нашим оценкам, – заявил премьер-министр России Владимир Путин, выступая перед депутатами Госдумы с экономическим отчетом, – рост цен на углеводороды принесет федеральной казне дополнительно 1138 миллиардов рублей».

Итак? Что? Как что – сланцевый газ, сланцевая нефть, т. е. ценнейшее топливо – наши с вами хлеб, золото и т. д., которые американцы научились добывать из ранее недоступных пород. Посмотрите на газ – секрет Полишенеля. Почему европейцы начали качать права и требовать от Газпрома снижения цен? Потому что американцы стали часть своих потребностей удовлетворять за счет собственного сланцевого газа, и дешевый арабский газ «разжижил» в Европе наш дорогой.

А теперь представьте, что янки найдут способ недорого добывать сланцевую нефть.

Ведь как, например, полагает аналитик агентства «Инвесткафе» Григорий Бирг, запасы этой нефти на планете достигают трех триллионов баррелей, в то время как традиционной – 1,3 триллиона.

Между тем вице-президент нефтяной компании «Лукойл» Леонид Федун в одном из интервью отметил, что 70 процентов сланцевой нефти сосредоточены именно в США. Что мы будем делать, братцы, когда наступят «зимни холода», т. е. если вдруг американцы завалят рынок своими «сланцами »? Ведь некоторые эксперты уже кричат во все горло: мол, на некоторых выработках «дядя Сэм» добился себестоимости сланцевой нефти в 15 долларов и вскоре сократит ее до 6 долларов. Тогда все – бери рюкзак, иди домой.

Себестоимость российской нефти – 11–14 долларов, плюс к этому надо добавить шесть долларов на транспортировку, итого получается 17–21 доллар. И если сланец будет стоить 6?

Выводы

В России тоже есть сланцевая нефть, это так называемая Баженовская свита – расположенный в Западной Сибири слой, разрабатывать который пока мы не можем. Технологии создать по силам и России.

Но это требует гигантских инвестиций. Леонид Федун полагает: игра стоит свеч, потому что запасы свиты колоссальны. Пока же, подчеркивает он, отечественный ТЭК всерьез инновационными разработками не занимался.

Правда, на данный момент большинство аналитиков всетаки считают, что в течение ближайших 20 лет (именно на столько, по расчетам, хватит в России разведанных и доказанных запасов нефти) себестоимость сланцевой нефти не удастся сделать ниже традиционной. Тот же Г. Бирг называет в качестве реальной в настоящее время себестоимость ее в 70–90 долларов за баррель, что явно уступает стоимости добычи «обычного черного золота».

Такая ситуация. 10–20 лет дают нам сегодня аналитики – это время, за которое наша страна должна модернизировать свою экономику. Расходы на науку резко увеличиваются, это верно.

В 2011 году в отечественном бюджете на исследования ассигновано около 228 миллиардов рублей, а это на треть больше, чем в 2010-м. Затраты на прикладные разработки увеличатся наполовину. Но! По сведениям заместителя директора Института США и Канады Виктора Супяна, в 2009 году США израсходовали на научные изыскания 382 миллиарда долларов, Япония – 144, Китай – 142. Россия – 20 миллиардов. Вопросы есть? Расходы нужно увеличивать на порядок: придется, если реально стремиться модернизировать страну. Создать благоприятные условия для инвестиций в науку бизнеса.

И главное – организовать мощную и даже жестокую систему контроля этих расходов. Потому что если эти инвестиции уйдут в песок, вслед за ними в этот песок рискуем уйти и мы. А не хотелось бы.