СЛАНЦЕВЫЙ ГАЗ МОЖЕТ СТАТЬ ПРОКЛЯТИЕМ

Осуществление долгосрочных проектов чем-то напоминает застегивание рубашки. Если начал не стой пуговицы, то застегнешь неправильно. Или будет складка, или пуговицы не сойдутся. И если распоряжаться месторождениями сланцевого газа так, что эти действия не упорядочены с самого начала, еще на этапе выдачи лицензий частным компаниям на поиск газа, то в будущем появится складка-перекос, после чего надо будет признать необходимость утрясать дела с инвесторами, иначе пострадают собственные налогоплательщики. Такие страны, как Норвегия и Канада, это уже проходили. Африканские государства проходят и сейчас, и несмотря на то, что имеют много природных богатств, это никак не сказывается на уровне развития тех стран.  

Бросание монеты или поиск сокровищ

В настоящее время средства массовой информации ведут дебаты: Польша имеет достаточно сланцевого газа или нет, будет ли это подтверждено, можно ли будет добывать его с большой выгодой. Пока с полной уверенностью можно сказать только одно: что будет на самом деле, никому не известно.   

Поиск природных богатств напоминает лотерею. На основании одних предпосылок – знаний о планете – можно прийти к выводу, что существуют реальные шансы, что конкретное природное богатство есть на определенной территории, и оно будет найдено, а также будет прибыльно при  его эксплуатации. В таких условиях фирмы и приступаю к  поискам. А дальше начинается лотерея, то есть действия, итоги которых на 100 процентов не предопределены, но сопряжены с большим риском поражения. С одной стороны – могут быть понесены большие затраты, но не найдены месторождения, которые можно будет эксплуатировать. С другой – какова потенциальная прибыль, тоже зависящая от шансов найти те месторождения. И если второе преобладает над первым, то появляются экономические основания для проведения поисковых работ. Проблемой становится то, что многие параметры, из которых состоит успех, а также предстоящие расходы на большую перспективу трудно прогнозируемы. Потому в расчетах закладывается большой люфт безопасности, то есть возможность ошибки. Например, занижаютсяшансынауспехизавышаютсярасходы.   

По ходу поисковых работ и получения конкретных данных соотношение затрат и прибылей наскоро пересчитывается. И если затраты начнут превышать доходы, это становится сильным сигналом для тревоги. Разумеется, с точки зрения быстроты оценок разные фирмы могут иметь разные параметры для сравнений и разные степени риска, на который могут пойти, потому единого ответа нет.    

Очередным элементом в планировании действий фирм, ведущих поиск природных богатств, является применение статистических методов. Можно это иллюстрировать, например, броском монеты. Если ее бросить только раз, то шанс на то, что получим нужный результат, скажем, орла, будут 0,5 на 0,5. Шанс небольшой. Но если бросить сто раз, что число орлов приблизится к 50. И чем больше совершим попыток, тем больше количество орлов будет приближаться к половине результатов. После этого можно решить, что нашим успехом в подбрасывании монеты будет, например, 40 процентов орлов, т.е. заложим 10-процентный люфт безопасности, и наши шансы на успех – при большом количество проб – почти полные.

Такой статистический метод приводит к тому, что фирмы, ищущие природные богатства, формируют весьма просторные инвестиционные портфели. Статистика вообще оперирует большими цифрами. Поэтому поиск природных богатств является бизнесом для богатых фирм, бюджеты которых и позволяют сформировать большие и дивесифицированные портфели.

Смешение ролей

В Польше действуют самый большие мировые фирмы, ищущие сланцевый газ. Однако это не гарантирует, что он будет найден, а свидетельствует только о том, что баланс расходов и намечаемых прибылей по-прежнему склоняется к прибылям.

Фирмы, которые ищут в Польше сланцевый газ, не желают говорить на эту тему, исключая то, о чем говорит просто обязаны, поскольку, во-первых, это всегда связано со спекуляциями, во-вторых, с раскрытием тайн собственной бизнес-кухни. Тем не менее, на нынешнем этапе их интересом является то, чтобы существовало убеждение, будто польские газовые месторождения более рискованные и не очень экономически выгодные, нежели вытекает из наших внутренних оценок .

Такое убеждение является капиталом на будущее. Во всех дискуссиях и контактах с правительством, если будет поднят вопрос о повышении налога или иных выплат в пользу государства от добытого сырья, фирмы будут иметь в руках сильный аргумент: «Мы очень сильно рисковали, могли понести огромные потери, потому такое повышение поставит под сомнение авторитет Польши в качестве страны, доброжелательной для инвесторов». В то же время в интересе государства лежит убеждение, что те фирмы получают переполненные месторождения, а это значит, что речь идет о возможности для правительства добиваться максимально высоких выплат в будущем.   

Основа налогообложения фирм, добывающих природные богатства, предельно проста в теории: им надо устанавливать самые большие налоги, чтобы общество, которое является собственником тех богатств, получило от этого как можно больше, но налог не должен быть  настолько высоким, чтобы фирмы прекратили свою деятельность. И поскольку ситуация динамично меняется, то государство должно быть готово на вечную битву за деньги с частными фирмами. Если оно этого не сделает, добыча сланцевого газа закончится тем же результатом, что и в странах третьего мира: возникновением небольшого числа гигантских частных богатств, а государственный бюджет будет зиять дырами.

Настораживает, что государственные власти зачастую громко остужают публичные настроения, ставя под сомнение реальность перспектив, связанных с добычей сланцевого газа в Польше. Неужели они действуют в русле непосредственных интересов коммерческих фирм, ведущих разведку газа в стране? Например, министр Генрик Езерский утверждал: «Если меня кто-то спрашивает, сколько имеем сланцевого газа в Польше, я как главный геолог отвечаю – ноль. Пока не будут представлены геологические документы, подтвержденные запасы – нет такого газа в Польше». В таком же духе высказался и Павел Поправа из Государственного геологического института: «Коммерческая добыча газа невозможна». А ведь должны они утверждать – конечно же, в границах рациональных оценок, например, оценок американского Агентства энергетической информации – что Польша является газовым Эльдорадо.

 Кто первый, тот лучший

Из конфронтации столь противоположных подходов должен получиться компромисс между интересом частных фирм, ведущих разведку сланцевого газа и желающих платить налоги поменьше, и государства, желающего максимализировать доходы от добычи этого газа в будущем.

Именно это и отличает способы распоряжения природными богатствами в таких странах, как Норвегия, Канада или Австралия от стран третьего мира, например, в Африке, в которых есть рыночная экономика, а позитивных эффектов от эксплуатации своих природных богатств они не видят.

Как подчеркнул Павел Поправа,  в Польше лицензии на разведку газа выделялись по принципу «кто первый, тот и лучший». Не было процесса проверки – в Норвегии это называется pre-qualification: имеют ли фирмы, добивающиеся лицензий, достаточно капитала, технологические и операционные ноу-хау. Ведь поиск, а в результате и добыча сланцевого газа является делом капиталоемким и требующим технологической продвинутости. Только мощным фирмам под силу освоение месторождений.

 Между тем, в Польше много лицензий получено фирмами, которые, деликатно выражаясь, к лидерам нефтегазовой отрасли никак не относятся. Анекоторыеизнихимеютнепрозрачнуюструктурусобственности.       

Основным правилом в управлении общественным достоянием (а к таким принадлежат и месторождения природных ископаемых) является выдача лицензий либо концессий по ценам свободного рынка. И если бы лицензии на сланцевый газ ничего не стоили, никакая коммерческая фирма к обладанию ими не стремилась. Если же они чего-то стоят, то обязанность государства состоит в том, чтобы определить их рыночную стоимость путем проведения маркетинговых кампаний или тендеров.  

Однако польские законы пришли из того времени, когда поиск природных богатств был государственной монополией, и за двадцать прошедших лет они не менялись. Как-то не было замечено, что элементы свободного рынка являются существенной частью эффективного распоряжения этими богатствами. В результате за короткое время розданы почти все лицензии на разведку сланцевого газа таким фирмам, из которых многие не имели даже намерения заниматься такой разведкой, так как они попросту не знали, как это делается. Более того, лицензионные пространства огромны, но инвестиционные обязательства невелики.    

Успех… немедленно и для избранных

Некоторые из тех фирм, вместо того, чтобы взяться за работы на соответствующих территориях, начали интенсивную маркетинговую кампанию своих лицензий. Это значит, они начали действия, которые должны быть привилегией и обязанностью государства: предоставление доступа к лицензиям для фирм, которые занимаются поиском сланцевого газа, притом тем фирмам, которые реально в состоянии заниматься таким поиском. Дело делается на основе так называемого непропорционального обмена. Предлагающий желает, чтобы реальный инвестор взял на себя больше обязанностей, связанных с разведкой, нежели предполагает лицензия. Например, владелец концессии предлагает инвестору 70 процентов участия в концессии взамен за принятие 100 процентных расходов. Таким образом, сам владелец концессии получает 30-процентное участие, не имея никаких обязательств и рисков. Этот процесс зачастую выглядит как квазиторг между потенциальными инвесторами. Разумеется, владелец концессии выполнил значительную маркетинговую работу. Но, во-первых, такая работа, то есть предложение природных богатств инвесторам и является прерогативой государства, во-вторых, даже несколько процентов, огражденных от риска и инвестиционных обязанностей, имеют большое значение еще до нахождения газа. А в случае нахождения, стоимость их, разумеется,  значительно возрастает.

Есть и еще одна сторона лицензий на разведку, которая уплывает из-под внимания. Поскольку продажа контроля за лицензиями может происходить и за границами Польши и стороны могут договориться по своему усмотрению  (или что-то скрыть), то они могут быть использованы в лучшем случае в международной налоговой «оптимизации», а при недостатке прозрачности в вопросах собственности – для отмывания грязных денег, а в наихудшем – для расчетов в мире преступном: наркотики, терроризм. 

Последний звонок

Описанные патологии – это верхушка айсберга. Есть и другие моменты, напоминающие практики из Западной Африки, где границу между частным бизнесом и общественным интересом часто невозможно провести. Например, это работа представителей государства в качестве консультантов. Такиепатологиипроисходятнанашихглазах.  

Было бы опрометчиво ставить под сомнение уже подписанные контракты и условия, однако государство имеет много инструментов, поправить положение вещей. Важно, чтобы оно заявило, что ожидает от фирм, занимающихся поисками сланцевого газа: каковы их цели, какие у них конкретные предложения, связанные с достижение этих целей, исключают ли они уже упомянутые патологические явления. А поскольку частный бизнес умеет склонять правительства к своим решениям, часто  применяя в качестве страшилки угрозу отказа от вложения инвестиций, то и правительство должно научиться «убеждать» частные фирмы, употребляя для этого правотворческую силу, особенно в смысле финансовых выплат в пользу государства, создавая тем самым наилучшие условия для налогоплательщиков.

Стоило бы взять пример с Норвегии и Канады. Без успеха частных фирм, которые ищут сланцевый газ, Польша тоже не добьется успеха. Однако фирмы могут достичь гигантского успеха и без участия польского общества. Судьба многих стран, затронутых проклятием природных богатств ( от Туркменистана, через Украину до Экваториальной Гвинеи) должна стать предостережением. А успех Норвегии и Канады –  примером.

Гжегож ПЫТЕЛЬ.

Автор является экспертом в сфере энергетики и хозяйствования в Институте Собесского

Источник: «Rzeczpospolita»

Перевел с Польского Яков Алексейчик