Инженер-атомщик Анатолий Бондарь и проект Белорусской АЭС встретились в Островце

Как выяснилось, все же возможно стечение обстоятельств, при котором именно конкретный человек, и никто другой, оказывается в нужное время, в нужном месте, и на которого возлагается колоссальная миссия. Таким человеком судьбы мне представляется А.М. Бондарь – Главный инженер ГУ "Дирекция строительства АЭС". Мы беседовали в Островце, в ходе пресс-тура на строительной площадке будущей атомной электростанции.

– Анатолий Михайлович, о процессе строительства белорусской АЭС сообщается в печати довольно часто. Какие события последнего периода выделите Вы?

– Признаться, отдельно на чем-то остановиться невозможно, да и неверно. Ключевую роль играет каждый этап осуществления проекта и технологии строительства. Скажем, в минувшем, 2013 году мы выполняли большой комплекс подготовительных работ. Сформирована необходимая нормативная база, проводилась подготовка к получению лицензии на сооружение энергоблоков АЭС. Практически введены в эксплуатацию основные объекты производства, которые сегодня обеспечивают непрерывный технологический процесс строительства. Подведены автомобильная и железная дороги к площадке АЭС, введена в эксплуатацию подстанция 110 кВ для энергообеспечения объектов строительства. Это позволило выполнять существенного объемы по возведению оснований и фундаментов энергоблока №1 АЭС. В нынешнем году запланировано сооружение зданий реактора и турбины, башенной испарительной градирни, брызгальных бассейнов первого энергоблока…

– А более конкретно?

– Предстоит произвести монтаж устройства локализации расплава активной зоны (ловушки расплава) первого энергоблока. Это - специальная система защиты атомной станции. Устройство защищает несущие структуры гермооболочки от термомеханического воздействия расплава в случае аварии, температура которого может превышать 2000 градусов по шкале Цельсия. Ловушка представляет собой крупногабаритную конструкцию весом 800 т.

Изготовлена волгодонским заводом "Атоммаш".

В мае текущего года приступим к сооружению учебно-тренажерного центра для персонала АЭС. Его строительство предполагается закончить в ноябре следующего года, а уже в 2016-м - начнем обучение специалистов. К нам на атомную станцию поступят тренажеры для оперативного и ремонтного персонала, а также местного управления, поэтому, полагаем, что проблем с уровнем квалификации персонала не будет. Одновременно продолжается возведение объектов жилищной инфраструктуры.

– То есть, уже сегодня можно определенно говорить о том, что к запуску АЭС будут готовы белорусские специалисты-атомщики?

– Никаких неожиданностей в этом нет. В республике, начиная с 2008 года, реализуется утвержденная постановлением Совета Министров от 10.09.2008 № 1329 Государственная программа подготовки кадров для ядерной энергетики Республики Беларусь на 2008-2020 годы. В рамках этой программы в ВУЗах высших страны начата подготовка студентов по 6 новым специальностям в области ядерной энергетики. Обучение проводится в Белорусском государственном техническом университете, Белорусском государственном университете информатики и радиоэлектроники, Белгосуниверситете, Белорусско-Российский университете и Международном экологическом университете им. А.Д.Сахарова. Также наша дирекция не стоит в стороне: например ,в целях подготовки специалистов для работы на белорусской АЭС нами сформирована группа специалистов с опытом работы на объектах энергетики Беларуси, которые прошли необходимое психофизиологическое тестирование для определения профессиональной пригодности и будут направлены на переподготовку по специальности "эксплуатация АЭС" в высшие учебные заведения России и Украины. Организацией работ по этому направлению на нашей АЭС занимаются специалисты с колоссальным опытом на действующих и строящихся атомных станциях в Украине, России и дальнем зарубежье.

– Дело, как говорится, прошлое, но почему, на Ваш взгляд, для строительства АЭС была выбрана Островецкая площадка?

– Понятно, что при выборе проводилась масса инженерных изысканий и исследований и, безусловно, по всем требованиям нормативной документации необходимы альтернативные площадки. Их было несколько. Площадки рассматривались, и было принято решение, что Островецкая не имеет никаких запрещающих и ограничивающих факторов, которые были у Кукшиновской и Краснополянской площадок. Там есть моменты, которые надо обследовать. Но сам факт наличия этих ограничивающих факторов даже по инженерным критериям склонил нас к Островецкой площадке.

– Какова роль Дирекции строительства атомной электростанции сегодня?

– На нынешнем этапе задачу решают строители и монтажники, затем придет время пусконаладчиков и эксплуатационников. А мы, Дирекция строительства АЭС, как заказчики этого грандиозного проекта, должны обеспечить грамотное курирование всех процессов, от строительства до ввода в эксплуатацию. Но, по-моему, говорить о процессе строительства в отдельности от конкретного проекта атомной электростанции будет не совсем правильно. Так и в моем случае это – своеобразная привязанность к данному конкретному проекту АЭС-2006 поколения 3+, который выбран для Белорусской АЭС. Проектные и конструкторские решения, что заложены в этот тип реактора, вызывают неподдельное восхищение. Поэтому перед нами стоит большая и ответственная задача – достойно реализовать данный проект, как это было сооружено в Китае, на Тяньваньской АЭС, замечу, не без моего непосредственного участия.

– Следует понимать, что для Вас строительство АЭС – привычная работа?

–Можно сказать привычная, но не совсем обыкновенная, особенно, в отношении к белорусской АЭС, потому что моя малая родина – славный городок Петриков в Гомельской области, что стоит на берегу Припяти. В свое время довелось учиться в обычной сельской школе, а к моменту окончания школы я твердо знал, где хочу учиться и чем буду заниматься. На вступительных экзаменах в Белгосуниверситет сдавал устную физику и математику на белорусском языке – чем, кстати сказать, немало удивил преподавателя. В период учебы на физическом факультете университета мы изучали атомную физику, теоретическую механику, в том числе – квантовую, затем – физику реакторов – и все это было мне безумно интересно. Поэтому в качестве специализации я выбрал именно ядерные энергетические установки – тогда, в 1978 году – был первый выпуск на физическом факультете с такой перспективной специализацией.

Разумеется, своих атомных электростанций в Беларуси тогда не было, поэтому после окончания университета я распределился в институт ядерной энергетики Академии наук БССР, работал в известном поселке Сосны, что под Минском, в экспериментальной лаборатории. Кстати сказать, для этой работы было мало университетского диплома, требовалась еще специальная подготовка: нужно было сдать ряд специальных экзаменов для того, чтобы занять должность оператора экспериментальной реакторной установки нулевой мощности.

Работа в Соснах была интересна и полезна тем, что, кроме чисто научной деятельности, у нас был хороший опыт экспериментальной работы. Два-три раза в день на специальных стендах мы моделировали аварийные ситуации и проводили разные эксперименты. Нашей задачей было войти в критическое состояние и обеспечить невыходимость нейтронов и полное управление всем процессом самоподдерживающейся цепной реакции. И хоть мощность нашей ядерной установки была небольшой – 50-100 ватт, все процессы на ней происходили те же, что и на реакторных установках промышленного типа. Это была хорошая школа, которая затем пригодилась, когда я ушел в большую энергетику.

– Чем был вызван Ваш столь крутой поворот от науки к практике?

– Причина, на первый взгляд, банальная. К тому моменту уже обзавелся семьей, а жилья не было и не предвиделось… А рядом сразу две атомные станции – Игналинская и Чернобыльская – предложили перейти от теории к практике и промышленному производству. Я выбрал Чернобыльскую – прежде всего потому, что она была ближе к родным местам.

На Чернобыльской станции к тому времени уже действовали два первых энергоблока. Третий только вводился в эксплуатацию. И мне предложили должность старшего инженера по управлению реактором. Хочу сказать, что занять эту должность на атомной станции не так просто. Довелось долго и настойчиво готовиться. Выдержал специальные экзамены, проходил стажировку, затем – еще одно испытание – дублирование… И все это – с учетом того, что у меня уже был опыт работы оператором на малых экспериментальных реакторных установках. Так что, если кто-то считает, что управлять ядерным реактором может любой более-менее образованный человек, то он глубоко ошибается: отбор весьма жесткий, безо всяких протекций, званий и регалий – что ты знаешь и умеешь, надо доказывать лично. На Чернобыльской станции я проработал с 1981 года по 1983. А потом было предложение поработать на новых энергоблоках с реакторами совсем другого типа – водо-водяными энергетическими реакторами (реакторная установка В-320). Так я оказался на Волге, в Балаково. Работал старшим инженером по управлению ректором, начальником смены реакторного цеха, начальником смены блока. А пиком своей профессиональной деятельности я считаю конец восьмидесятых – первую половину 90-х годов, когда я являлся руководителем испытаний при вводе в эксплуатацию энергоблоков №№ 2,3,4 – проект В-320, реакторы ВВЭР-1000. Работа была очень сложная – вы же помните 90-е годы, когда все рушилось и останавливалось – а мы в это время умудрились запустить четвертый энергоблок! Пуск состоялся – на нас потом все смотрели с восхищением и давали должную оценку нашим усилиям. Как говорил герой фильма «Тот самый Мюнхаузен», не скажу, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть… Кстати сказать, после запуска 4-го энергоблока Балаковской АЭС в России потом примерно 10 лет не вводилось ни одного нового в эксплуатацию.

Тогда, собственно, я и оценил по достоинству корпусные водо-водяные реакторы. Это были самые современные энергоустановки очень удачной конструкции, они и сейчас успешно работают на многих атомных станциях в России и Украине.

Когда лет семь назад – я тогда работал в Китае – на меня вышел Михаил Иванович Михадюк, заместитель министра энергетики Республики Беларусь. Он интересовался, какой, по моему мнению, лучше проект выбрать для будущей Белоруской АЭС, я совершенно осознанно порекомендовал не изобретать велосипед, а взять за основу именно водяной реактор проекта В-320. Мое мнение поддержали и специалисты Национальной Академии наук.

Однако, с учетом географического положения Беларуси – страна ведь находится в центре Европы – и того, что республика наиболее пострадала от Чернобыльской аварии и определенная часть населения живет под влиянием так называемого «чернобыльского синдрома», был выбран тот же корпусной водо-водяной реактор, но усовершенствованный, с повышенной безопасностью поколения 3+. Это самый современный проект, который, что немаловажно, к тому времени уже был реализован на Тяньваньской АЭС в Китае.

– Выходит, у Вас немалый опыт работы на зарубежных станциях?

– Так получилось, что работа сама меня находила. После Балаково российской фирмой «Атомтехэнерго» я был командирован в Иран, где работал главным инженером по обследованию АЭС «Бушер». Затем была Чехия, атомная станция «Темелин», где в 1996-2002 были введены в эксплуатацию два энергоблока ВВЭР-1000, проект В-320. Там я работал начальником смены блока. А особый юопыт принесли пять лет работы в Китае руководителем группы ввода в эксплуатацию, заместителем главного инженера Представительства ЗАО «Атомстройэкспорт». По роду деятельности я занимался координацией работ персонала заказчика, поставщика, подрядных организаций, представительств третьих стран на всех этапах ввода в эксплуатацию первого и второго энергоблоков Тяньваньской АЭС. Энергоблоки были сданы в коммерческую эксплуатацию и начат двухгодичный гарантийный период. Во время работы в Китае мне очень понравилось, как китайцы, являясь заказчиками станции, четко и последовательно буквально во всех вопросах отслеживали свои интересы – во многом нам стоило бы у них поучиться.

Затем была еще работа заместителем начальника управления ЗАО «Атомстройэкспорт» по строительству АЭС «Кудинкулам» в Индии. Я не скрывал от своего руководства, что хочу вернуться на родину. И когда представилась такая возможность, с радостью ею воспользовался. Мне очень хотелось, чтобы на моей родине, в Беларуси, была построена атомная станция по такому достойному, современному, надежному проекту, как АЭС-2006. И так же принять в этом процессе посильное участие.

– Анатолий Михайлович, Вы отдали большой энергетике около 30 лет. Можете ли Вы как специалист, который знает реактор до мельчайших деталей и контролирует все процессы строительства, утверждать, что на Белоруской АЭС опасное развитие событий невозможно?

– Знаете, с годами приходит мудрость и уходит категоричность утверждений. И, тем не менее, я твердо уверен, что на тех реакторах, которые выбраны для Белорусской АЭС, с их многоступенчатой системой защиты, развитие таких событий, как в Чернобыле, невозможно в принципе.

Н.Инин.

www.energobelarus.by