Смотрины для туркменской газовой отрасли

Проект трубопровода Туркменистан – Афганистан – Пакистан - Индия (TAPI) будет презентован на Западе 10-20 сентября на специальном бизнес-шоу, в ходе которого, вдали от мест, где по плану должна пройти труба, будет предпринята попытка подыскать для его реализации подходящих партнеров. Консультативную роль в процессе предстоит сыграть Азиатскому банку развития, взявшемуся отрекомендовать газовый проект в важнейших мировых финансовых центрах - в Сингапуре, Лондоне и Нью-Йорке. Смысл мероприятия в первую очередь состоит в том, чтобы в общих чертах оценить реакцию рынка на туркменские предложения, пока обсуждавшиеся преимущественно в закрытом сообществе политиков и дипломатов. Организаторы презентации рассчитывают, что на их призыв откликнутся крупные энергетические компании, располагающие необходимым техническим и финансовым потенциалом и, видимо, надеются, что удастся сформировать консорциум для сооружения трубопровода.

На первый взгляд, в США идея такой презентации была встречена с оптимизмом. Как сказал помощник госсекретаря США Роберт Блейк в ходе своего недавнего центрально-азиатского турне, в подключении к проекту заинтересован целый ряд американских компаний. Он же, однако, предупредил: всё будет зависеть от того, что именно будет предложено. «Участие в постройке подобного трубопровода сопряжено с многочисленными рисками. Отношение американских компаний к проекту будет определяться тем, какие стимулы будет готов создать Туркменистан международным компаниям»,- сказал Блейк, отметив также, что именно эту сторону дела можно будет прояснить по ходу презентации.

По словам Блейка, во время презентации возникнут условия для серии весьма серьезных дискуссий. Впрочем, выражая оптимизм в связи с приближающимся мероприятием, помощник госсекретаря США был на редкость немногословен; за этим могут стоять как хорошо продуманная переговорная тактика, так и нежелание крупных игроков энергетического рынка принимать масштабные инвестиционные решения в условиях, когда будущее представляется неопределенным. Как бы то ни было, возникло новое обстоятельство, от которого может целиком зависеть судьба проекта TAPI, — для вхождения в него представителям Большой Нефти требуются некие «стимулы».

Естественно предположить, что американцев могли бы привлечь высокая доходность инвестиций и/или право на участие в разработке туркменских месторождений природного газа. В таком случае речь заходит о большой игре, разыгрывающейся вокруг энергоресурсов Каспия. США заинтересованы получить доступ к энергетике Туркменистана в той же мере, в какой его уже обеспечили для себя компании из Китая. На данный момент в энергетическом секторе туркменской экономики хорошие позиции обеспечили себе Китай и Россия, а Запад от них заметно отстает.

Долгосрочная американская стратегия состоит в том, чтобы, во-первых, способствовать сооружению большого числа трубопроводов для доставки энергоресурсов Каспийского региона на мировой рынок и, во-вторых, выводить региональных экспортеров через расширяющуюся трубопроводную сеть на этот рынок напрямую. Преследуется цель сделать Европу менее зависимой от поставок энергоресурсов из России, причем в основе действий США лежат геополитические расчеты, в жертву которым нередко приносятся экономическая целесообразность и реализм. Трудно отделаться от впечатления, что по этой причине в Вашингтоне порой начинают принимать желаемое за действительное.

Грандиозный план

Россия, надо сказать, с некоторых пор начала утрачивать политические позиции в Ашхабаде, и возможность возврата российской энергетической дипломатии на прежние рубежи на данный момент проблематична. Всё, конечно, может резко измениться, если европейская экономика снова обретёт форму и ей потребуется больше природного газа, но шансы на такое развитие событий призрачны. Пока же американцы с нарастающей тревогой взирают на то, как на центрально-азиатской энергетической сцене в целом и в экономике Туркменистана в частности закрепляется Китай.

Туркменистану отведено особое место в китайской «газовой дипломатии» в Центральной Азии. В настоящее время Пекин предлагает Ашхабаду удвоить поставки природного газа в Китай, доведя их до сногсшибательного уровня в 65 миллиардов кубометров в год, и параллельно работает с прочими республиками региона с целью создания трубопроводной сети, нитки которой поведут в распределительную систему Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР). Элементом китайского плана по обустройству новых газотранспортных артерий является повышение пропускной способности трубопровода длиной 1830 км, тянущегося из Туркменистана в СУАР через Узбекистан и Казахстан, до 30 миллиардов кубометров, что может быть достигнуто уже в следующем году. В Китае также хотели бы соорудить новый трубопровод Туркменистан – Афганистан – Таджикистан - Китай либо открыть альтернативный маршрут транспортировки природного газа из Казахстана через Киргизию.

По оценкам американских экспертов, все это имеет смысл, если предполагается, что объемы прокачки природного газа из Туркменистана в Китай в итоге существенно превзойдут заявленные в качестве целевого показателя на 2015 год 65 миллиардов кубометров в год. Очевидно, Пекин действует в рамках собственной масштабной стратегии. Как писал недавно один американский специалист по энергетике, «ведущие в Китай магистральные трубопроводы, если они будут построены в соответствующих республиках-транзитерах — в Казахстане, Узбекистане и Киргизии, — позволят значительно поднять пропускную способность газотранспортной системы, по которой природный газ из Туркменистана и других центрально-азиатских стран поступает в эту страну, диверсифицировать и сделать надежнее в техническом и политическом отношении энергоснабжение Китая, наладить сопутствующее газоснабжение испытывающих острый энергетический голод Киргизии, Таджикистана и Афганистана и дать в руки Пекина серьезные аргументы на двусторонних переговорах с каждым из транзитеров, которые, не имея собственных запасов природного газа, будут соответственно начисто лишены контраргументов».

Всё это и выводит проект TAPI на первый план каспийской энергетической политики — с точки зрения Китая этот проект прочитывается как попытка вторжения в туркменский и, шире, региональный энергетический ландшафт, с освоением которого Пекин связывает далеко идущие планы. В этом свете понятно, почему Пакистан и Индия хотят видеть Афганистан полновесным участником проекта, как было оговорено в подписанных в декабре 2010 года рамочных соглашениях, и вряд ли смирятся с положением, которое возникнет, если в Кабуле решат дать задний ход и ограничиться приданием Афганистану роли всего лишь одной из стран-транзитеров.

Странные перегруппировки

В Кабуле, похоже, возникают сомнения в верности первоначального выбора — по крайней мере, переговоры между Афганистаном и Туркменистаном по вопросу о двусторонней газовой торговле до настоящего времени ни к чему определенному не привели. Вероятно, афганское руководство стремится оставить в пределах досягаемости все варианты, чтобы иметь возможность одновременно строить собственную энергетику в сотрудничестве с Китаем. Пекин подбросил Кабулу грандиозную идею построить на севере Афганистана трубопровод, который пройдет через Таджикистан в Китай. Мнение президента Карзая по этому поводу зондировали на саммите Шанхайской организации сотрудничества, прошедшем в июне в Пекине — теперь китайско-афганская рабочая группа трудится над пакетом конкретных предложений.

Дело в том, что Китай нацелился на месторождения в Бохтарском районе, в бассейне Амударьи, а оно частями принадлежит Таджикистану, Узбекистану и Афганистану (канадская компания Tethys Petroleum недавно пришла к выводу, что там ждут своего часа 8.5 миллиарда баррелей нефти и 114 триллионов кубометров природного газа). В декабре Пекину удалось заключить первый контракт на геологоразведку в бассейне Амударьи. Продвигать свой бизнес в Кабуле китайские копании умеют прекрасно, денег на инвестиции у них хватает, а китайская козырная карта — тесные связи с афганской группой компаний «Ватан», которой владеют близкие родственники Карзая.

Неудивительно, таким образом, что Кабул предпочитает делать нефтяной бизнес с китайцами, а не связываться с проектом TAPI в большей степени, чем того требует амплуа страны-транзитера. В ближайшие недели должен состояться трехсторонний американо-афгано-индийский форум, в повестку дня которого стоило бы вписать вопросы сотрудничества в энергетической сфере. Есть все основания полагать, что интересы Индии и США в том, что касается полномасштабного вовлечения Афганистана в TAPI, полностью совпадают. Американские и индийские компании охотно объединят усилия в деле освоения природных ресурсов Афганистана.

Можно не сомневаться, что презентация TAPI станет отправной точкой процесса перегруппировки сил в региональной политике. Непростые в прошлом отношения Индии и Пакистана представлялись одним из главных препятствий на пути к реализации данного проекта, но сейчас подходы этих двух стран сочетаются на удивление гармонично. Было время, когда энергичнее всех за TAPI ратовал Кабул, но в скором времени может случиться так, что для него перспектива войти в число поставщиков энергоресурсов на китайский рынок будет значить гораздо больше. Во всяком случае, стратегически Кабул будет ориентирован скорее на Центральную, чем на Южную Азию.

Вашингтон, опекавший проект TAPI с тех самых пор, когда в середине 1990-х годов возник замысел осуществить нечто подобное, теперь, в решающий момент, выжидает, пойдет ли Ашхабад на предоставление неких дополнительных стимулов гигантам энергетического рынка. В действительности намерениям американцев относительно TAPI всегда была присуща определенная двойственность, так как для США существенно, чтобы туркменские энергоресурсы направлялись в Европу. Забавно, но единственная сила, всегда и однозначно выступающая в поддержку проекта TAPI, - это вездесущий Талибан, движение, активно добивавшееся реализации этого проекта в эпоху своего правления в Афганистане в 1990-е и продолжающее придерживаться этой линии, несмотря на всё, что произошло с 2001 года.