Первый замминистра природы о БелАЭС: Мы не будем халатны к судьбе наших собственных детей

Как прошли последние белорусско-литовские консультации по АЭС, почему государство не допустит повторения Чернобыля, есть ли план Б на случай аварии на станции, где мы будем хранить атомные отходы и почему АЭС может помочь экологии Беларуси — об этом всем в интервью TUT.BY рассказала первый замминистра природных ресурсов и охраны окружающей среды Ия Малкина.

Мы встретились с первым замминистра после белорусско-литовских экспертных консультаций в Вильнюсе. Стороны общались два дня — 21−22 июня, но принципиально новых заявлений по итогам не прозвучало. Разве что литовские представители попросили приостановить строительство БелАЭС до проведения стресс-тестов, на что получили отказ.

Малкина: Претензии Литвы повторяются из года в год

— Белорусская сторона в целом удовлетворена самим фактом проведения двусторонних консультаций по научным и техническим аспектам. Безусловно, это событие не могло бы состояться, если бы не рекомендации, которые дал обеим странам комитет по осуществлению конвенции Эспо в марте этого года.

От Беларуси в Вильнюс поехала широкая делегация из представителей Минприроды, министерства энергетики, РУП "БелАЭС", Минздрава и Академии наук. Литву представляли сотрудники МИД, литовского регулятора в области ядерной и радиационной безопасности, экспертов в энергетике и экологии.

В самом начале переговоров с Литвой белорусская сторона предложила составить нечто вроде протокола заседания, чтобы зафиксировать высказанные позиции и избежать недоразумений в будущем. Но к этому прийти не удалось.

— К сожалению, литовская сторона сделала все для того, чтобы этот локальный документ не был подписан.

На предложение Минска, по словам Малкиной, в Вильнюсе отреагировали «с улыбкой, молчанием и избежанием контактов по этому вопросу». «Не всегда нужно в дипломатии говорить слово „нет“. Мы оцениваем их профессионализм в этом смысле», — добавила первый замминистра. Литовский проект протокола консультаций пришел из Вильнюса уже после нашего интервью.

По словам Малкиной, все вопросы, которые поднимает Литва последние два года, повторяются, и принципиально новых претензий в Вильнюсе 21−22 июня не прозвучало. Успели рассмотреть не более половины поднятых вопросов.

— Станция строится и говорить, что, по их мнению, что-то не было сделано или было сделано не так пять лет назад, три года назад, год назад — это неконструктивно. Мы уже не можем вернуть то, что произошло тогда.

В Минприроды приглашают литовских экспертов к совместному радиационному мониторингу, обмену информацией о будущей безопасности функционирования АЭС.

— Надо работать, смотря на будущее, а не копаясь в прошлом. Во время диалога нам пришлось услышать много субъективных претензий в адрес белорусской и делегации, и страны. Сначала была отповедь по поводу «несоседского поведения», а потом уже какой-то диалог.

Литва попросила приложить всю информацию, изложенную представителями Беларуси на консультациях, отдельным официальным документом в форме приложения к отчету об оценке воздействия АЭС на окружающую среду (ОВОС). В Минприроды считают такую постановку вопроса некорректной.

— Для нас процедура ОВОС закончена, это отчет, который составлен. В нем поставлена точка, он не правится в дальнейшем. Какие-то дополнительные документы мы пришлем в ответ на письменные конкретные запросы. Мы готовы такую информацию предоставить.

Теперь работа будет сконцентрирована на отчете о ходе консультаций, который Минск и Вильнюс должны совместно подать в комитет по осуществлению конвенции Эспо до конца июля. 24 июня Беларусь направила официальное приглашение Литве продолжить консультации у нас.

— Но я лично думаю, что эти консультации не будут продолжены. Опять-таки, с молчаливой, улыбчивой позиции литовской стороны.

Почему БелАЭС не повторит судьбу Чернобыля

— Беларусь — ответственное государство. В первую очередь, перед своими гражданами. Говорить, что какие-то госструктуры будут безответственно и халатно относиться к своей работе и судьбе своих собственных детей, наверное, не совсем корректно.

По словам замминистра, государство долго изучало информацию о рынке атомной энергии, провело полномасштабный анализ лучших технологий в этой сфере.

— Мы остановились на российском проекте АЭС-2006 поколения 3+, он характеризуется наиболее высокими показателями безопасности. Он соответствует требованиям одной из самых уважаемых организаций — МАГАТЭ.

Что касается радиационной безопасности, то еще на этапе принятия политического решения о строительстве АЭС, опыт как Чернобыля, так и аварии на Фукусиме исследовался госорганами.

— МЧС провели крупную работу по интегрированию в национальную систему по реагированию на чрезвычайные ситуации реагирования на ядерные и радиационные аварии. Создана государственная система предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

Минприроды отвечает за радиационный мониторинг, систему которого в Беларуси Ия Малкина назвала «уникальной».

— Я даже не буду хвастаться, но японские специалисты после их аварии очень активно интересовались нашим опытом. Не секрет, что Беларусь имеет на своих границах четыре атомные станции, их мониторит уникальная система АСКРО (автоматизированных систем контроля радиационной обстановки — TUT.BY). Мы очень хорошо понимаем, о чем говорим.

За пределами зоны ответственности дирекции БелАЭС (13-километровая зона) уже создан второй круг системы радиационного контроля. Установлено 9 пунктов мониторинга, рассказывает собеседница TUT.BY.

План Б на случай аварии

А что если авария? Такой вопрос задают многие как в Литве, так и в Беларуси. Есть ли у властей план на случай нештатных ситуаций?

— Что мы будем делать — у нас план есть. Что будет литовская сторона делать, должна определять она сама. У нас есть план на случай чрезвычайных ситуаций, он не стоит на месте, совершенствуется. Мы изучаем лучшие мировые практики и к 2018 году, когда запустится АЭС, выстроим институциональную и техническую базу на том уровне, который требует международное сообщество.

По словам Малкиной, нельзя говорить, что у каждого ведомства будет какой-то свой план действий на случай аварии, он должен быть общим у Минздрава, МЧС, Минприроды и других заинтересованных госорганов.

— Будет или уж есть? — перебиваем мы собеседницу.

— И есть — государственная система ликвидации чрезвычайных ситуаций, которая наполнена и содержанием по ядерной безопасности, и в дальнейшем те документы, которые будут требоваться, они прорабатываются.

Риски для водной системы

Для охлаждения реактора БелАЭС будет использоваться вода из реки Вилия. В Вильнюсе это считают еще одной угрозой: во-первых литовцам неясно, как повлияет работа станции на саму реку, во-вторых, они боятся загрязнения водной системы Литвы в случае аварии. Об этом в ранее заявлял министр энергетики нашей северо-западной соседки Рокас Масюлис.

Замглавы Минприроды Беларуси с этими опасениями не согласна:

— Введение АЭС в эксплуатацию не повлечет изменений, которые были бы значительными или находились бы за пределами естественных колебаний гидрологического режима реки Вилии.

Если сохранятся нынешние природные условия, то воздействия АЭС на реку «практически не произойдет».

— В случае, если год будет очень засушливый, то у Вилии есть Вилейское, Ольховское Снигянское водохранилище, которые могут быть использованы как дополнительные резервуары воды. Если будет наводнение, то АЭС строится на площадке 20 метров выше, чем расчетные максимальные уровни воды в реке Вилия при весеннем половодье.

По словам Малкиной, максимальные прогнозные показатели концентрации радионуклидов в трансграничном створе Вилии не превысят референтных уровней. «То есть угрозы нет», — резюмировала собеседница. Ни качество, ни температура воды не должны измениться, добавила она.

Где будут храниться атомные отходы

Для тех стран, которые используют атомную энергию, головной болью часто является вопрос хранения радиоактивных отходов.

— В соответствии с сегодняшним проектом АЭС предусматривается такая система: десять первых лет они хранятся в пристанционном хранилище, а потом перемещаются в пункт захоронения радиоактивных отходов.

Сооружение такого пункта изначально не предусматривалось в проекте АЭС. Ия Малкина предполагает, что в ближайшее время будет принято решение по строительству такого объекта. Пока неизвестно, будет ли он в Беларуси.

— У нас есть определенный временной запас, это должно быть взвешенное решение, мы рассматриваем все возможные варианты. В первую очередь, это ответственность государства, во вторую — эксплуатирующей организации.

Основных варианта два — хранить их в Беларуси или в другом государстве. В мире такие вопросы решают по-разному.

— Литва, насколько мне известно, планирует хранить отходы прямо на территории закрытой Игналинской станции.

Стресс-тесты АЭС и миссия SEED МАГАТЭ

Есть две претензии Литвы, которые Беларусь, судя по всему, готова снять уже в этом году. Это проведение стресс-тестов станции и миссии МАГАТЭ по оценке устойчивости площадки АЭС к внешним воздействиям (миссия SEED). Минск намерен провести и то, и другое до конца 2016 года - начала 2017.

— Это два вопроса, которыми периодически будоражат литовскую общественность. Но нужно отдавать отчет, что ни тот, ни другой институт нельзя применять в спешке. Мы добровольно согласились провести стресс-тесты, это не обязанность. Благодаря им мы делаем переоценку безопасности с учетом внешних природных и техногенных факторов.

Процедура включает в себя и «камеральные» тесты, когда расчеты и моделирования самых негативных вариантов развития ситуации происходят в кабинетах, в выводы стресс-тестов реализуются практики.

И МЧС, и министерство энергетики и Минприроды едины в том, что такие тесты провести необходимо, подчеркнула Малкина.

Она не согласна с позицией Литвы о том, что миссию SEED нужно было проводить до начала строительства АЭС.

— Это не только оценка площадки, но и обзор угроз на ней, но и оценка прочности конструкции. Как можно оценить конструкцию до начала ее строительства?

На последних консультациях Литва просила включить своих представителей и в миссию SEED и на стресс-тесты АЭС. По словам замглавы Минприроды, оба запроса не по адресу.

— Вопросы стресс-тестов будут прорабатываться с Росатомом, который реализует проект. Миссия SEED — это миссия МАГАТЭ. Вес этой организации уже достаточен для того, чтобы доверять ей. Какие эксперты будут приглашены, это компетенция МАГАТЭ. Во-вторых, если мы говорим о независимой оценке, то все действия Литвы ставят под сомнение их непредвзятость в отношении проекта.

АЭС поможет экологии Беларуси, а не навредит?

Мир не стоит на месте, подчеркнула собеседница TUT.BY, в том числе — и ядерные технологии.

— Использование атомной энергии в мире доказало свою эффективность. Тепловая энергетика опирается на невозобновляемые природные ресурсы, а атомная базируется не на природных богатствах.

Ввод АЭС в эксплуатацию, по оценкам Европейской экономической комиссии ООН, позволит сократить выбросы парниковых газов на 7−10 миллионов тонн в год, около 10% от сегодняшних выбросов, добавила Ия Малкина.

— Это произойдет не только за счет выведения сегодняшних энергетических мощностей. В Беларуси очень активно развивается электрический транспорт. Когда мы будем переводить общественный транспорт на электродвигатели, использовать электроэнергии для отопления — это тоже сокращение выбросов парниковых газов.