Анатолий Яновский: угольная отрасль России выживет при любых ценах, а запасов хватит на столетия

27 августа Россия отметила 70-летие Дня шахтера. В этот день Анатолий Яновский - один из ветеранов угольной отрасли и заместитель министра энергетики, рассказал в интервью ТАСС о том, как сейчас живется простому шахтеру, о новых рекордах и судьбе российской угольной промышленности, о цвете ночного неба в промышленных центрах и почти бесконечных запасах нашей страны.

- Анатолий Борисович, насколько я знаю, вы курируете в Минэнерго сразу два крупных направления: международные отношения и угольную промышленность. Тем не менее, от ваших коллег я неоднократно слышал, что угольная отрасль для вас значительно ближе и роднее. Это действительно так?

- С углем тесно связана моя жизнь, начиная от полученного образования и заканчивая моей текущей работой. По профессии я горный инженер, и первые несколько десятков лет работал непосредственно в угольной промышленности.

- За годы работы в отрасли часто ли вам самому приходилось спускаться в шахту?

- Да, я довольно часто бывал и бываю в шахтах и на угольных разрезах, и это уже давно не является для меня чем-то удивительным.

- Вы работаете в отрасли уже более 40 лет, сильно ли за это время изменилась угольная промышленность?

- Очень и очень сильно, причем в лучшую сторону. К примеру, на Северном Кавказе мы отрабатывали пласт мощностью 45 см – это расстояние меньше чем от кресла, на котором вы сидите, до пола. И там люди должны были лежа лопатой перекидать уголь на скребковый конвейер. Норма тогда составляла 10 тонн в шестичасовую смену. Попробуйте лежа, взяв совковую лопату, перекидать 10 тонн, и получить за это 10 рублей 33 копейки. Разве можно это сравнивать с нынешними условиями труда? Конечно, ситуация на Северном Кавказе была уникальна, но многие другие шахты работали тогда в очень неблагоприятных условиях.

Сейчас, даже если сравнивать с началом 90-х годов, уровень травматизма снизился в 5,5 раз, а производительность труда увеличилась в 5 раз. Прежде всего, это произошло из-за изменения структуры всего шахтного и карьерного фонда и соотношения между открытым способом добычи и подземным.

- Все мы помним образ бастующего шахтера еще из времен президентства Бориса Николаевича Ельцина. С начала вашей карьеры сильно ли поменялась их жизнь, стала ли лучше?

- Существенно лучше. Все угольные компании стремятся выполнять свои социальные обязательства, которые закреплены в тарифном соглашении. Надо сказать, что средняя заработная плата в угольной промышленности сейчас в 1,5 раза выше, чем в среднем по стране. Сейчас автомобиль в каждой шахтерской семье – это норма.

- Как себя чувствует сейчас российская угольная отрасль? Какого роста добычи угля и экспорта стоит ожидать в этом году?

- Сейчас наша угольная промышленность, несмотря на непростые геополитические условия, чувствует себя довольно уверено и находится на позитивном этапе своего развития: у нас растут объемы добычи и переработки угля, вводятся новые предприятия, обновляются производственные мощности, растет зарплата шахтеров и налоговые отчисления. В текущем году мы также прогнозируем рекордный в современной России объем добычи угля в 400 млн. тонн (рост на 4% год к году – прим. ТАСС), причем в основном за счет энергетического угля.

В 2017 году мы также ожидаем роста экспорта угля на 8% до 185 млн тонн, в основном за счет стран АТР. Этого мы добьемся по двум причинам: за счет повышения качества российского угля и гибкой ценовой политики российских угольных компаний на международном рынке.

- Какое будущее вы видите у угольной промышленности в России и мире? Как сильно ее смогут потеснить возобновляемые источники энергии и газ на мировых рынках? Или уголь займет свою устойчивую нишу?

- Для меня очевидно, что объемы потребления угля в мире снижаться не будут, а только расти. Это связано с увеличением числа населения земли и необходимостью решения вопроса энергетической бедности. Да, доля возобновляемых источников электроэнергии – солнца и ветра – будут расти, но уголь не сдаст свои позиции и будет занимать свою нишу.

- И как долго?

- Всегда! Если, кончено, мы не будем брать в расчет сценарии, когда люди научатся решать проблемы использования термоядерной энергии или когда появятся совершенно новые источники энергии. Я думаю, что в развитых странах объемы потребления угля будут постепенно снижаться, а в развивающихся – увеличиваться. В результате объем потребления угля в целом будет несколько увеличиваться – с годовым ростом 0,6 % до 2040 г., а доля угля в мировом топливном балансе несколько снизится.

- Какой регион самый перспективный с точки зрения увеличения экспорта угля?

- В настоящее время самым перспективным рынком для российского угля является Индия, страны Юго-Восточной Азии: Южная Корея, Япония. У нас также остается стабильным объем поставок в Китай. Мы прогнозируем, что экспорт в страны АТР будут каждый год расти на 4-5 млн тонн в год. В этом плане у нас хорошие возможности, так как мы добываем более качественный уголь, чем наши конкуренты. Если говорить о южном направлении, то очень перспективен Египет и другие страны Северной Африки.

К сожалению, наращивание экспортных потоков российского угля сдерживается. В настоящий момент основным препятствием является загруженность железных дорог. Они работают на максимуме и не могут перевести больше в восточном направлении . Поэтому правительство решило расширить Транссибирскую магистраль и БАМ, что позволит нам преодолеть существующие ограничения.

- А по воде нельзя экспортировать, только железные дороги?

- Можно, но надо же вначале как-то довести уголь до порта, и сделать это можно только по железной дороге. Компании сейчас бурно инвестируют в строительство угольных терминалов на Востоке страны. Так, в случае реализации всех заявленных проектов по строительству портов к 2020 г. возможности перевалки портов на Дальнем Востоке составят до 142 млн тонн, а ведь это в 1,6 раза больше текущих объемов экспорта угля по восточному направлению.

- Получается, мы уходим с запада на восток?

- Да, угольные компании постепенно смещают направления экспорта. Кстати, в 2016 году на восток мы погрузили порядка 86 млн тонн, а на запад уже несколько меньше – 85 млн тонн. Мы понимаем, что объем поставок в западном направлении будет либо стабилен, либо станет сокращаться. По восточному же мы наблюдаем постоянный рост.

- Мы все были свидетелями резкого скачка цен на уголь в мире, какой уровень цен мы увидим в среднем по году? Будет ли в 2018-2019 годах он выше или ниже? Какая дальнейшая тенденция?

- Есть разные прогнозы и три возможных сценария. По первому – темпы роста цен останутся на том же уровне, по второму – будет двукратное падение, а еще есть спекулятивный вариант, когда цена может вырасти на 50%. Но вероятнее всего мы увидим плавное увеличение цен. Резких изменений на ближайшую перспективу Минэнерго не прогнозирует.

– Если рассматривать самый «стрессовый» сценарий, хватит ли нашей отрасли прочности, чтобы его пережить?

- Конечно, выживем. Другой вопрос – как изменится отрасль. Понятно, что чем ниже цена, тем больше рисков снижения достигнутых объемов добычи и ,следовательно, необходимости сокращения производственных мощностей.

- Как вы оцениваете перспективы внутреннего российского рынка с точки зрения потребления угля?

- Объемы потребления коксующегося угля стабильны на протяжении 10 лет, и у нас нет основания считать, что они будут сокращаться. С другой стороны, потребление угля в большой электроэнергетике и в сфере ЖКХ за счет газификации регионов постепенно сокращается. И это объективная реальность, поскольку себестоимость производства электроэнергии из угля в 1,5 раза выше, чем из газа.

- И как сильно будет сокращаться спрос в России?

- Думаю, что до 2020 года потребление на внутреннем рынке упадет где-то на 5 млн тонн.

- Коснулись ли процессы импортозамещения угольной отрасли?

- В 2016 году доля импортного оборудования составила 67,5%. Работа по замещению идет, но я не думаю, что стоит ожидать какого-то переворота в угольном машиностроении.

- Как вы считаете, если ли у России потенциал по наращиванию добычи и экспорта антрацита?

В 2016 году в России было добыто 12 млн тонн антрацитов, в том числе 4,8 млн тонн в Новосибирской области, 4,1 млн тонн в Ростовской области и более 3 млн тонн в Кузбассе. Ростовские антрациты в основном используются на внутреннем рынке, антрациты из Новосибирской области и Кузбасса поставляются на экспорт.

На международном рынке, особенно в странах Юго-Восточной Азии они являются наиболее качественным и востребованным сырьем.

Перспективы увеличения добычи антрацитов у нас связаны с развитием их добычи в Новосибирской области и с освоением новых районов угледобычи. В настоящее время УК «Востокуголь» начало освоение месторождений в Таймырском бассейне. Особенностью данных месторождений является большое количество прогнозных ресурсов, требующих проведения геологоразведочных работ перед началом его добычи.

- Украина купит в 2017 году порядка 675 тысяч тонн антрацита из ЮАР и 700 тысяч тонн из США. Могла бы она приобрести эти объемы в России? Насколько это было бы дешевле? Есть попытки со стороны Украины начать переговорный процесс по поставкам этого объема угля из России?

- Украинские потребители могут и приобретают российские антрациты в объеме около 150 тыс. т в месяц. Технические возможности для увеличения этих объемов со стороны производителей есть. Дело за потребителями. Относительно дешевизны, я думаю, что российские поставщики заинтересованы продавать свою продукцию при максимально возможной цене, ориентируясь, в том числе, на цены поставок из ЮАР и США.

И, наконец, в Минэнерго России не поступали предложения по увеличению поставок со стороны профильного министерства Украины.

- Организаторы торговой блокады Донбасса угрожали полностью перекрыть поставки в страну угля из России. Насколько это реально? Сможет ли Украина найти такой объем на международном рынке? Какие убытки понесет?

- Российские компании продолжают поставлять в Украину российский уголь и никто нам ничего не перекрывает. Это касается и коксующегося, и энергетического угля.

- Тем не менее, угрозы есть…

- В таком случае они остановят всю свою металлургическую промышленность. Найти такой объем они смогут, но цена этого угля будет значительно выше и их металлургическая продукция не сможет конкурировать на мировом рынке. Вот и все. Приобретение более дорогого энергетического угля из США и ЮАР приведет к росту тарифов на электроэнергию и тепло, и, как следствие, будет снижать конкурентоспособность всей экономики и естественно негативно отразится на населении Украины.

- Какой объем экспорта угля в Украину вы ожидаете по итогам года? Сохранит ли Россия долю в 80% на этом рынке? В 2018 году?

- Традиционно российские угольные компании поставляли украинским потребителям около 10 млн тонн угля в год, при этом объемы у нас не снижаются на протяжении многих лет. В следующем году мы также не ожидаем их снижения, но конечно многое здесь зависит от украинских властей и потребителей.

- Может ли шахта стать безопасной?

- Как вы оцениваете техническое состояние шахт? Какие шаги предпринимаются для повышения безопасности шахтеров?

В прошлом году была создана Комиссия из представителей федеральных органов власти, угольных компаний и научных организаций , которая оценила деятельность всех шахт. Из 58 действующих угольных шахт на основе оценок угольных компаний и экспертов сформирован перечень из 20 шахт, которые имеют высокие показатели рисков возникновения аварий.

В соответствии с рекомендациями Комиссии компании представили свои предложения по повышению безопасности. В результате были выработаны мероприятия по каждой шахте на пятилетний срок. Мы надеемся, что Ростехнадзор организует эффективный мониторинг этих мероприятий. Если все намеченные меры будут выполнены, то в числе опасных останутся 4 шахты - остальные будут иметь среднюю степень рисков аварий.

- В итоге работы этой комиссии сильно ли безопасней стало работать на шахтах?

- Работа одной комиссии не может коренным образом изменить ситуацию с промышленной безопасностью в отрасли. Нужны и принимаются системные меры по улучшению ситуации и правительством и угольными компаниями. В частности, Правительством РФ была введена обязательная дегазация – чего раньше не было, что оказало существенное положительное влияние на безопасность. Угольные компании ежегодно вкладывают около 10 млрд. рублей в решение проблем безопасности. В результате ситуация улучшается. Но я не могу сказать, что сделано уже все, что только можно – еще остаются вопросы, которые требуют научных исследований и на их основе совершенствования нормативной базы.

- Какой объем инвестиций готовы вложить угольные компании в модернизацию?

- В этом году мы ожидаем достаточно высокий рост инвестиций. Если в 2016 году их вложения составили 73 млрд рублей, то в этом году мы ожидаем уже 110 млрд. При этом на повышение безопасности ведения горных работ угольные компании планируют затратить 54,5 млрд руб. с 2016 до 2020 года, то есть на 26,5% больше, чем за прошлую пятилетку.

- Может ли уголь быть экологичен? Уголь как энергоресурс традиционно ассоциируется с чем-то вредным для экологии, опасным для жизни шахтеров. Согласны ли вы с такой точкой зрения?

- Нельзя не согласиться с тем, что как вы сказали «традиционно ассоциируется». При этом хотел бы отметить, что добыча угля наносит куда меньше вреда экологии, чем другие производства. И об этом хорошо знают жители соответствующих регионов. Другое дело, что этот вред все же есть. Существуют современные технологии, позволяющие минимизировать этот вред, и угольные компании активно занимаются решением этих проблем.

- Может ли уголь, благодаря новым технологиям, когда-нибудь сравняться по экологичности с газом и нефтью?

- Я не считаю, что добыча угля менее экологична, чем добыча газа или нефти. Давайте вспомним, какой ущерб экологии причиняют розливы нефти при добыче и транспортировке, например катастрофу в Мексиканском заливе. При угледобыче таких ситуаций возникнуть не может.

- Вы говорите о добыче, а при использовании в той же электроэнергетике?

- В электроэнергетике использование угля и мазута менее экологично, чем газа. Однако существуют более совершенные технологии сжигания угля и улавливания возникающих при этом вредных выбросов. Использование этих технологий требует дополнительных инвестиций. Поэтому угольная генерация всегда будет дороже газовой.

- Как сильно можно снизить объем вредных выбросов, применяя новые технологии?

- Объем вредных выбросов может быть полностью исключен при использовании так называемых «чистых угольных технологий».

- Как Минэнерго оценивает предложенный рядом депутатов законопроект о запрете открытой перевалки угля в портах?

- Депутаты, которые это предложили, использовали достаточно странную терминологию. Крупные припортовые терминалы во всем мире открыты, поэтому я не очень понял эту идею. Я их спрашивал: «что вы имели в виду?» Они говорят: «чтобы не пылило». Хорошо, а если открытые терминалы снабжены технологиями пылеподавления – они закрытые или открытые? Нет ответа.

Нельзя сказать, что наши крупные терминалы грязнее, чем за рубежом. Это не так. Угольные компании – владельцы терминалов используют современные технические решения для пылеподавления. Другой вопрос, что есть площадки, которые никогда не были приспособлены для перевалки угля, и вот они как раз представляют угрозу для окружающей среды. Их и нужно переоборудовать.

- Вы подсчитывали ущерб, который он может нанести?

- Да подсчитывали. Не хочу пугать цифрами, они достаточно внушительны. Но дело не в цифрах.

Мы не поддерживаем этот законопроект, но это не значит, что нет проблемы и не надо ее решать. Считаем, что решение вопросов, связанных с выбросами угольной пыли от морских терминалов, может и должно осуществляться в рамках общей системной работы органов исполнительной власти и владельцев угольных терминалов, в том числе по переходу на наилучшие доступные технологии.

- Обратилось ли уже Минэнерго к РЖД с предложением более раннего согласования заявок компаний по погрузке угля из-за вновь возникших проблем с транспортировкой топлива? Получило ли ответ с их стороны? Что решили?

- Да, обратилось, ждем ответа. Тема предварительно обсуждалась и встретила понимание наших коллег. Думаю решим эту проблему.

- Какие иностранные компании интересуются участием в добычных проектах угля на территории России?

- Компании из Индии, Китая, Японии и Южной Кореи, то есть из тех стран, которые покупают российский уголь.

- В "нефтянке" есть опыт создания совместных предприятий российскими и иностранными компаниями по разработке конкретных месторождений. В угольной отрасли такого нет?

– Значительного опыта пока нет. Есть проработки отдельных проектов, прежде всего с китайскими компаниями.

- И насколько хватит запасов угля?

- Счет идет на столетия.

- А в России?

- Нас природа тоже не обделила - на несколько столетий точно хватит.