«ЕВРОГЕДДОН» — ИНВЕСТИЦИИ НЕ ДЛЯ СЛАБОНЕРВНЫХ

Известный польский экономист Кшиштоф Рыбиньски, в прошлом вице-президент Национального Банка Польши, а ныне ректор частного университета Vistula, объявил о создании инвестиционного фонда с говорящим названием «Еврогеддон». Если это не шутка, создатель фонда делает ставку на самый черный сценарий развития европейского финансового кризиса: банкротство Греции и Италии, глубокую рецессию европейской экономики, массовые банкротства банков и девальвацию евро.

Это — первый в Европе фонд с такой недвусмысленной концепцией инвестиций. На первый взгляд может показаться, что такого типа фонды, так называемые short фонды, уже существуют на рынке. Они зарабатывают на падении биржевых индексов. В той же Польше, например, Alior Short Equity в течение января зафиксировал прибыль 1,2%. Однако Еврогеддон пользуется гораздо более изысканной стратегией. Он играет на рынках итальянских и американских государственных облигаций, золота и других сырьевых товаров. Пессимизм профессора Рыбиньского в отношении Греции разделяют многие финансовые аналитики. Огромные займы этой страны не дают никаких гарантий ее выхода из кризиса, поскольку ни сами греки не имеют традиции тяжелого труда «на перспективу» и самоотречения, ни европейский план не дает особых надежд на реанимацию греческой экономики. Антиинфляционные меры, скорее, задушат греческую экономику, так что рано или поздно Греция снова будет требовать денежной капельницы.

Идеология Еврогеддона не столь уж сумасшедшая, но во времена, когда Центробанки могут напечатать любое количество банкнот без покрытия и засыпать ими любую финансовую проблему, балансировать на краю банкротства можно достаточно долго. Лучшая стратегия в нынешней ситуации — это просто купить много золотых слитков и закопать их у себя в огороде, т.е. вложиться в сырьё (в том числе и в углеводороды), цена которого индексируется в соответствии с инфляцией.

Вообще-то, фонд Рыбиньского — это такая русская рулетка для безумцев, минимальный взнос составляет 40000 евро. Хотя, с другой стороны, если пророчества профессора начнут сбываться, это будет уже не такая большая сумма. Тем более что к своим инвесторам фонд относится бережно — комиссионные на входе всего 1,5%, а на выходе — 1%. Succes-fee, т.е. плата за успех тоже не велика — всего 25% от прибыли. Одновременно это свидетельствует о том, что владельцы фонда ставят свою прибыль в зависимость от успеха своих клиентов, т.е. они искренне верят в правильность своих теоретических установок. Вот что написано в рекламном проспекте фонда:
«В случае развала европейской банковской системы фонд немедленно закрывает все позиции, покупает доллары и размещает все средства в гособлигациях США и Германии».

Это должно сохранить инвестиции клиентов, поскольку в случае массового оттока клиентов из польских банков государственный гарантийный фонд (аналог российского Агентства Страхования Вкладов) сможет обеспечить всего лишь около 2% депозитов в Польше. Следует отметить, что еще одной гарантией фонда Еврогеддон является польский Банк Национальной Экономики. Он единственный из польских банков не имеет возможности обанкротиться, поскольку его ликвидация возможна только путем принятия специального Закона польским сеймом. Впрочем, польская банковская культура знает и еще более эксцентричные случаи создания и ликвидации инвестиционных фондов. В конце кризисного 2008 года, например, создатель фонда Opera TFI Мачей Квятковски разослал своим клиентам следующее письмо:
«В уходящем году мы вели себя как законченные бараны. В настоящее время я ни о чем так не сожалею, как о создании Opera четыре года тому назад. Всю вину я принимаю на себя. За один год, а точнее говоря, за один квартал я потерял ваше доверие, заработанное тяжким трудом с 1994 года».

Вполне возможно, что через некоторое время и Кшиштофу Рыбиньскому придется писать подобные письма клиентам. Пока же среди инвестиционных брокеров господствуют настроения поиска рискованных решений выхода из надвигающейся финансовой катастрофы в Европе. Некоторые предлагают скупать акции компаний из стран, где катастрофа уже ощутима и биржевые индексы упали на 40-60% (Греция, Португалия, Испания, Италия) и терпеливо ждать пока они вернутся к первоначальной стоимости, есть и сторонники заработка на скупке гособлигаций таких стран как Греция, Ирландия, Испания, Италия. Появляются предложения заработать и на гособлигациях стран зоны евро, и на золоте.

Создание столь необычных инвестиционных фондов, как Еврогеддон, отражает царящее на рынках Европы беспокойство. О грядущей экономической и финансовой катастрофе в Европе написано уже тысячи статей, но есть некие аспекты этого ожидаемого события, на которых имеет смысл остановиться.

ЕС возник как политический Союз. Политическая интеграция привела Европу к интеграции экономической. И вот здесь-то политические амбиции архитекторов новой объединенной Европы перевесили доводы здравого экономического смысла. Когда на европейский бутерброд начали класть один кусок ветчины на другой, забывая перекладывать его кусочками хлеба, оказалось, что такой бутерброд уже не лезет в рот объединенным европейцам. Экономика и политика суть две субстанции взаимосвязанные. Для того чтобы удержать в одном экономическом пространстве 17 очень разных экиономик и финансовых систем (еврозона) нужна адекватная степень политической интеграции.

Это в Брюсселе поняли слишком поздно. Само по себе это понятно — они там Маркса в университетах не изучали. Появившееся, наконец, понимание этой взаимосвязи натолкнулось на нежелание стран-членов ЕС пожертвовать частью национального суверенитета. Централизованный контроль над сбалансированностью национальных бюджетов, денежной политикой банков и распределением общеевропейского бюджета далеко не всем европейским политическим элитам по нраву. Оказалось, что государствам, как и обычным людям, свойственно жить не по средствам.

Оборотная сторона демократии — популизм — понуждал правительства европейских стран брать на себя непосильные социальные обязательства, что и привело многие из них в долговые ямы. Так же, как в едином социуме, в межгосударственном союзе равенство «работяги и лентяя» не только невозможно, но и дисфункционально. Евросоюз превратился в Союз Обанкротившихся Пенсионеров и выход из этого экономического тупика может быть только политическим. Консенсусное голосование, заложенное в основу Лиссабонского Договора, не приведет Европу к светлому будущему. В любом акционерном обществе голосуют акциями — у кого их больше, тот и обладает большими правами. Именно так устроен Международный Валютный Фонд, и пока к пониманию этого простого тезиса не придут европейцы, дело с мертвой точки не сдвинется. Не всем в Европе нравится дуэт «Меркози», но пока Германия и Франция платят за евробанкротов, этим недовольным придется выбирать между членством в Европейском Союзе и пребыванием вне этого пока еще привлекательного для многих престижного сообщества пока еще равноправных государств.

WIN.RU