В борьбе за энергию

Давайте поговорим о том, как энергетика может стать причиной войны и даже оружием.

Эти дефицитные ресурсы

Нефть и газ еще долго будут служить причиной раздоров. Оно и понятно: потребителей нефти много – самой же нефти мало, причем заменить ее пока нечем. В такой ситуации события могут развиваться лишь по жесткому военному сценарию. Цели войны за ресурсы – устранить «лишних» потребителей и поставить под контроль районы нефтедобычи и маршруты транспортировки нефти. Именно это мы уже наблюдали в Ираке, а теперь видим в Ливии.

Известно, что США, имея около 5 процентов населения планеты, потребляют примерно 50 процентов сырья и 25 процентов нефтепродуктов, добываемых в мире. Если все страны мира выйдут на подобный уровень потребления, то энергетических ресурсов планеты хватит совсем ненадолго, и, как следствие, неизбежна катастрофа. Поэтому США и другие развитые страны заинтересованы в ресурсах планеты, в снижении потенциала развивающихся стран, в сохранении в них лишь сырьевых областей.

Впрочем, даже если развитые страны сумеют достичь больших успехов в энергосбережении, всех проблем это не решит. Останутся государства, которые, несмотря на то что входят в число «развивающихся», имеют мощную экономику и стремительно растущую потребность во все новых энергоресурсах.

В пример можно привести Китай, Бразилию или Индию. По многим прогнозам, к 2020 году их энергопотребление должно догнать энергопотребление развитых стран. А потом и перегнать, если тенденция сохранится.

Всем этим объясняются многие, на первый взгляд, странные вещи: почему трассы нефте- или газопроводов прокладывают там, где, казалось бы (с точки зрения экономической целесообразности), они не должны проходить; почему начинают осваивать месторождения, расположенные в «экономически недоступных районах», и оставляют без внимания другие, более перспективные. В качестве примера можно привести войны между Россией и Евросоюзом за «Набукко» и «Южный поток» (войну, которую Россия, по‑видимому, выигрывает).

Однако эти войны пока еще разворачиваются только в переговорных кабинетах, а есть энергетические войны, в которых по-настоящему гибнут люди.

Аналитики четко выделяют ряд конфликтов, которые имели выраженную энергетическую подоплеку. Мы даже не будем говорить о военной компании США против Саддама Хусейна; но вот ирано-иракское противостояние было, прежде всего, конфликтом за энергоресурсы.

Вообще, нефтяное богатство для слабой страны зачастую привносит хаос в экономическую и политическую жизнь, усиливая недовольство этнических групп и облегчая финансирование мятежей. Сегодня на долю нефтяных стран приходится больше трети идущих в мире гражданских войн (в 1992 году эта цифра составляла 20 процентов). И обычно во всех этих гражданских войнах косвенно принимает участие еще одна сторона – нефтяные корпорации.

Битвы нефтяных баронов

Новые средства здесь – полноценная разведка конкурентов с использованием всех методов, применяемых обычной государственной разведкой, включая внедрение агентуры, прослушивание и так далее. Кроме того, это корпоративные спецоперации, вплоть до организации диверсий в отношении активов и ресурсов конкурентов, а также их физического устранения.

Для этого корпорации нередко входят в альянсы с так называемыми «частными армиями». Имеются в виду структуры типа печально знаменитой «Blackwater» (которая «прославилась» расстрелами мирных граждан в Ираке).

Очевидно, что из‑за проблемы стратегического нефтяного (и в целом энергетического) дефицита методы борьбы за ресурсы будут становиться только жестче. Решать проблему нарастающего дефицита попытаются как с помощью торможения энергопотребления в тех странах, которые наиболее стремительно рвутся к системной модернизации, так и с помощью захвата контроля над новыми энергетическими резервуарами.

Еще больше обострится борьба за приобретение, в том числе за счет слияний и поглощений, новых нефтегазоносных участков или уже разведанных месторождений, эта борьба будет возведена в ранг национальной политики. Усилится борьба за системы транзитных экспортных нефтяных и газовых коммуникаций, да так, что споры вокруг «Набукко» и «Южного потока» покажутся джентльменскими диспутами.

Под огнем

Однако все это методы «холодной войны». Понятно, что не останутся без внимания и чисто военные методы. Например, война в Афганистане наглухо и надолго заблокировала любые возможности прокладки трубопроводов из Туркмении в Пакистан и Индию.

Эксперты прогнозируют и усиление террористических методов нефтяных войн. Это атаки на танкеры и нефтяные платформы, нефтеперерабатывающие заводы, трубопроводы.

В отношении российского экспорта наиболее важны нефте- и газопроводы, проходящие через территорию других стран, например Украины и государств Средней Азии.

Впрочем, есть свое оружие и у стран, богатых энергоресурсами: оно называется «эмбарго». Впервые термин «нефтяное оружие» стал упоминаться в середине 70‑х годов ХХ века. Чаще всего «нефтяное оружие» связывали с политикой эмбарго стран ОПЕК. Собственно, и применено впервые оно было именно этими странами. Так, в разгар арабо-израильской войны страны ОПЕК во главе с Саудовской Аравией ввели эмбарго на поставки нефти в США и Западную Европу. Таким способом они выразили протест политике США на Ближнем Востоке, потребовали возвращения территорий, оккупированных Израилем в ходе войны 1967 года, и урегулирования палестинской проблемы.

Кстати, и для России эмбарго может быть очень действенным рычагом давления. Мы привыкли считать себя ядерной страной, однако наше ядерное оружие уже давно не беспокоит никого в Европе (все‑таки вероятность его применения против стран Евросоюза крайне мала). Зато Европу очень беспокоит энергозависимость от России. Боязнь, что Россия закрутит вентиль на газовой трубе, и невозможность наказать ее по примеру Ирака или Ливии (а вот тут на помощь приходит ядерный арсенал) заставляют европейцев искать компромиссы с нашей страной и вместе с тем судорожно искать альтернативу России.

НАТО боится энергетических угроз

Конечно, Соединенные Штаты и их европейские союзники понимают, что энергетика – это тот рычаг, при помощи которого Россия подрывает американскую стратегию. Поэтому Америка тоже держит в рукаве несколько козырей. Например, она активно строит терминалы сжиженного природного газа, чтобы к 2015 году начать экспорт американского газа на зарубежные рынки, где его можно продать дороже. При этом Европа является ее главной целью.

Предпринимаются на этом направлении и другие шаги. Так, Литва предложила создать центр энергетической безопасности, который бы получил статус экспертного центра НАТО и мог бы собирать, анализировать и предоставлять информацию по вопросам, касающимся энергетической безопасности.

Сегодня предлагается несколько направлений участия НАТО в решении проблем энергетической безопасности. Прежде всего – охрана объектов энергетической инфраструктуры, находящихся как на территории стран – членов альянса, так и за их пределами. Это означало бы не только физическую охрану, но и обмен разведывательной информацией, опытом и технологиями.

Более смелое предложение – превратить НАТО в форум, на котором проходили бы консультации по вопросам энергетической безопасности (в том числе по вопросу создания единых военных подразделений, в задачу которых входила бы охрана объектов энергетической инфраструктуры).

Другое возможное направление – предоставление коллективной помощи пострадавшим в результате энергетического кризиса странам. Решение о предоставлении такой помощи могло бы быть обусловлено инцидентами, связанными с энергетической инфраструктурой, или неспособностью отдельных союзников гарантировать стабильную поставку энергоресурсов.

В итоге из НАТО хотят создать структуру по нейтрализации энергетических угроз. И, судя по событиям в Ливии, эти планы активно претворяются в жизнь.

Однако другие страны, например Китай, явно не будут смотреть, как НАТО берет под свой контроль все мировые энергоресурсы. А значит, нас ждут новые витки борьбы за энергию.

В конце концов, именно борьбу за энергоресурсы многие считают наиболее вероятной причиной начала Третьей мировой войны.